Пыльная необширная империя рыночных отношений Пола Дэя зиждилась на двух китах - коммерческой тайне и надежности подобранного персонала. Сильные их хвосты поддерживали зеркало наркотрафика в непредсказуемом океане событий, сохраняя целостность предприятия, его необходимость. Стоило только накренить империю в любую из сторон по оси, все собранное на поверхности тут же осыпалось, моря съезжали и зализывали белоснежные берега, пожирая то, что не успело опасть в бездну под китами, покуда божественное вмешательство не вернет все на круги своя.

Упаковщик, с которым американец работал уже третий год, очевидно, никогда больше не почувствует вкуса беззаботной жизни легких денег, аромата кокса на соске проститутки или не сможет ходить без протезов. Судьба его оказалась настолько незначительной и мелочной перед кубометрами товара, что даже не занимала мыслей Дэя, в этой кабале движений и следствий занимавшего особую роль мессии.

Задумчивое молчание Маргарет было подобно негласному конфликту Марии Антуанетты с мадам Дюбарри, разве что у Роксфорд не зудело самолюбие и тщеславие, требовавшие признания законной властью, будущей королевой и пока ещё просто дофиной, тогда как сама метресса, хоть и держала в узде короля, а значит, и весь двор, обладала властью по существу своему, как не легитимной, так и нелегальной, но в этом и была особая прелесть фаворитизма того времени: тогда ты мог стать приближенным монарха и творить что заблагорассудиться с целым государством, а сейчас же не нужен монарх, нужен толстый и влиятельный кошелек и маленький островок с местным населением на случай, если захочется сыграть в цивилизацию и короновать себя любимого, но ты уже не насладишься блеском и духом истинно европейского государева двора – сколько папуасов не ряди и манерам не обучай, а целовать тебя в задницу они будут без кокетливого щегольства, не выстраиваясь в очередь в соответствии со статусной иерархией и происхождением.

Вопросы политические решались только с помощью денег. Единственным внешним фактором, способным оказать воздействие на сферу влияния в кругу покупателей оставалась похоть. Небольшие и весьма губительные слабости людей, давно уверовавших в собственную неуязвимость, с комплексом бога и слишком тяжелыми перстнями на опухших пальцах, очень часто и незаметно для себя самих тонули в тщательно подготовленном для них болоте роскоши, веселья и глубоких декольте.

- Гуннар был прав: здесь можно спрятать Нью-Йорк, и черта лысого его найдут... - отметил Майкл.
- Где там Нью-Йорк, - горячо возразил Грэм. - При желании в этих дебрях можно похоронить Швейцарию.
- Название мне нравится: Мать-Божья, - хмыкнул Джошуа.
- Ага, - улыбнулся Майк, потряхивая головой. - По-моему, это слова, которыми встречали леса все, кто видел их впервые. Но, наверное, в наше время эти леса назвали бы К-Черту-Мою-Маму или Срать-Я-На-Такое-Не-Подписывался.

Боже, до чего докатились, похищенные не знают, кто их пристегивал.

— Ты только никуда не уходи, - бросает наш герой через плечо, звонко рассмеявшись после этого. Ну что, все нормально, сам пошутил - сам посмеялся.

На фразу сестры про надоевший кофе Джек реагирует просто - пожимает плечами, мол "хозяин - барин", а "моя хата с краю".  Собственно, такая реакция у нашего героя была практически на все. "Эй, Майерс, ты знаешь, как заполнять форму Пи 314?" - пожать плечами. "Эй, Джей, нас лейтенант хочет премии лишить за плохие показатели раскрываемости"  - пожать плечами. "Джек, на нас летит огромный метеорит, мы все умрём!" - пожать плечами. Ну, вы поняли.

Джек много думал об этой проблеме. Представлял, моделировал, рассматривал варианты. Вывод, к которому он пришел, был довольно неутешителен: если бы Джей остался в колледже, получил бы образование, а затем и рекомендации от отца, занял бы его место в юридическом бизнесе, то в какое-то утро, во время умывания перед работой, Майерс перерезал бы себе горло станком для бритья.

Разумеется, жизнь американца была бы удачнее,  зарабатывал огромные деньги, но был бы он счастлив? Однозначно нет. Счастлив ли сейчас? Сложный вопрос. Но это выбор Джека, его путь, он несет ответственность за собственное решение. Поэтому нельзя обвинять брюнета в гордости, ровно как и нельзя обвинять родителей в самодурстве. Виноваты все. И вряд ли с этим что-то можно поделать.

— Понимаешь, Джейн, с миром происходит что-то не то. Система меняется и полиции в ней, кажется, рано или поздно, не будет места. Сейчас всем управляют деньги, и буква закона начинает волновать людей в последнюю очередь, - сказав это, мужчина замолкает. Вдруг Майерс-младшая посчитает, что брат совсем рехнулся.

бычно ведь как бывает - в жертв похищений отключается мозг: у кого-то инстинкт самосохранения становится настолько силен, что со скоростью светла вылетают факты, которые не имеют ни какого отношения к делу, например, имя кота, подарок от любимой тети на Рождество или номер телефона девушки, кто-то наоборот вспоминает, что мама запрещала разговаривать с незнакомки дядями и все, информацию даже под угрозой смерти не вытащишь, а еще есть отрицание (по нескольким причинам любимая защитная реакция Дэя), которое проявляется в легкой форме идиотизма: я не в подвале, а на Королевском Причале и зовут меня Маргери Тирелл или я вся такая из себя кошечка, посмотри на меня, да ты хочешь меня. Были еще и другие формы, но эти врезались в память советника навсегда.

Он посмотрел на неё так, что некоторые девушки на её месте потеряли бы дар речи и потерялись бы в своих фантазиях, она же смотрела на него как на идиота.

оксфорд к своему неудовольствию знала, чем обычно это заканчивается – в их среде джентельменскими манерами могли похвастаться лишь белые воротнички, которые в укоренившиеся стереотипы об опасных и дерзких преступниках особо не вписывались, а оттого и в расчет не принимались. Сначала тебе улыбаются и думают, что ты испугалась, только услышав об их регалиях, затем околовежливо требуют что-то, что, по их нескромному мнению, тебе не принадлежит, а когда отказываешься, начинается самое веселое – кричат, топают ногами и просто капризничают под коронное «это мое по праву!». После истерик приходит последняя стадия – угрозы. Так, Шарлиз уже обещали выкинуть в окно, утопить, отдать на растерзание итальянской мафии (и все в один день между прочим), другой чуть не оставил ночью в лесу на съедение байкерам, а потом и вовсе пытался с трагичным видом, держа блондинку за ручку, а другой вцепившись в златые локоны, сгореть в запертой комнате. И каждый… каждый! Улыбались так, словно ожидали, будто от их обаяния Лотти добровольно отдаст честно награбленное добро, а сверх этого попросит взять ещё и себя – сей же час прямо на столе в ресторане.

Порой это просто-таки выбивало девушку из колеи. Но сейчас скорее напрягало. Особенно после выстрела, который послужи доказательством того, что правдивого в улыбке лишь одно - дантист у мистера Дэя отличный.

И теперь Шарли смотрела на него не как на идиота. А как на обезьяну с гранатой, в глубине души надеясь, что все же мистер Дэй расположен к конструктивному диалогу и не имеет особых пристрастий по части нанесения увечий.

Как все-таки чудесно, что Джейн интересовала мистера Фостера с исключительно деловой точки зрения, и он видел (по крайней мере, пытался увидеть) в ней будущего адвоката и работницу своей фирмы, а не предмет для ухлестываний. Рыжеволосой бестии было бы весьма неловко отказывать в ухаживаниях такому чудесному во всех отношениях, завидному холостяку, гордости США и прилежащих территорий, однако девушка не обладала столь непреодолимой тягой к мужчинам постарше и не могла свыкнуться с мыслью, что заведет отношения с кем-либо, кому не хватает пары годов для того, чтобы сойти за её отца – молодого и перспективного, но всё же папашу. К тому же, если верить статистике, современное состояние экологии и стрессы сильно подрывают некоторые аспекты, составляющие образ выгодного ухажера. Но шутка ли, заявление Чарльза о том, что сегодняшний вечер посвящен трудоустройству не босса Майерс, а её самой, поразило Джейн чуть больше, чем если бы миллиардер публично извинился за свое поведение, стоя на одном колене и держа руку на сердце, предварительно обмусолив дамскую кисть в романтично-эстетичных порывах чувств. Хорошо, что подобие салата закончилось, а то от таких заявлений недолго поперхнуться редкими листьями с прожилками и парой горошин, что и составляли все нехитрое на самом деле блюдо.

Вскинув брови, мисс Майерс смотрела на мужчину так, словно переживала, не стукнулся ли он головой по пути на деловой ужин, и недоумевала на тему, почему сотрясение проявилось только сейчас.

Да, вот так это и работает. Прекрасный день, отличное настроение, а потом появляется оно - то, что перевернет всё вверх дном. Оно - первопричина множества войн и бесчисленного количества смертей. Оно - корень зла. Оно - виновник алкоголизма и страданий. Оно - это она. Женщина.

. Нет, конечно, наёмник знал, что он птица гордая, но не обязательно было его пинать.

Апач, подобно кашалоту из "Автостопом по галактике", сейчас составлял свою картину мира. О чём он раздумывал во время этого полета? Если отбросить нецензурную лексику, то внутренний голос Алекса молчал. С некой меланхолией и выражением лица человека, понявшего смысл жизни, наш летчик наблюдал стремительно приближающуюся к его лицу траву. Эх, лучше б это был особый сорт зелени, а не простой газон.

Взгляни кто сейчас на выражение лица Алекса, подумал бы, что тот просветился в буддистком храме - так спокойно он выглядел. Но нет, в мыслях бывший байкер сжигал весь чёртов Нью-Йорк и отрубал головы жителям. Нашему наёмнику нужно было выйти на главную дорогу, а то янки опасался, что не сдержится, если ему рядом с кустами вновь попадется какая-нибудь блондинистая барышня – на первой полосе труп будет смотреться безусловно шикарно, но не слишком желательно как пункт в биографии самого Апача.

— Да ну нахер, - громогласно и раздосадовано заявляет мужчина, аж рукой взмахивая.
В нескольких метров от Апача стояла ОНА. Причина вчерашних бед и короткого, но веселого полета. Та гребанная блондинка, у которой сперли сумку! И сейчас она была здесь, опиралась на чёртов стол и что-то там делала. И покачивала бедрами. Алекс уже говорил, что у нее классные бедра? Вроде да. Но почему бы и не сказать еще раз, это ведь единственное, что хорошего он сумел в ней разглядеть.

Бывает же такое. Стоишь себе, никого не трогаешь, книжку древнюю листаешь, что-то напевая себе под нос, но тут в твой мирок словно бы кто-то вторгается – больше по радуге не бегают лепреконы, бабочки попадали на землю, феи не поют, цветочки завяли и всё небо заволокли тучи. В общем, вспомните любую диснеевскую анимацию к случаю, когда злодей заколдовывает главного героя, и все его королевство чахнет вслед за неудавшимся юным монархом. Шарлотта хоть и не была принцессой, что, впрочем, в ближайшем будущем не остановит одного советника наркокартеля, но примерно так себя и почувствовала, когда в её мирок зачуханного трудоголизма ворвался некто.

Стадия первая – недоумение. Роксфорд не ждала никого в этот час, и уж тем более простой обыватель, проигнорировавший табличку «закрыто», не стал бы звать её по имени. Да ещё и голос… Он показался златовласке смутно знакомым. Шарлотта на мгновение зависла прямо над книгой в той позе, в коей её застал незваный гость. И лишь затем начала неспешно выпрямляться, прекратив демонстрацию певческих и танцевальных талантов, которые должны были оставаться известны лишь ей одной. Брови стремительно приближались к переносице, а взгляд направлен вправо, будто таким образом барышня могла проверить свои догадки.
Стадия вторая – отрицание. Пальцы напряженно сжимали пластмассовую ручку лупы, будто это была ниточка, которая выведет заблудившуюся в чертогах внезапно нахлынувших воспоминаний, не успевших потерять за одну ночь всех своих красок и ещё умеющих разбередить старые раны – ягодица болезненно заныла.
«Да этого просто быть не может», - пронеслось в светлой во всех смыслах голове.
Стадия третья, она же последняя – принятие проблемы.

Вчера в парке кроме вкусного нью-йоркского газона байкер успел попробовать во всех отношениях лишь эти прекрасные ножки: длина, упругость мышц, сила удара – одним словом, просто конфетка. И пары конечностей вполне хватило, чтобы умеренно впечатлить падкого на женский пол наемника. Сейчас же сердечко защемило, коленки чуть не подкосились, а в кармане джинсов чуть не вырос столбик монет... хотя, это же вам не лощеный метросексуал, тут спряталась беретта, и причиной была вовсе не полурасстегнутая рубашка

Лекс – человек краткий и конкретный узрел классную задницу - шлепни, поэтому весь мыслительный процесс был лаконично сокращен до: «Видят моя языческие боги, я держусь, но ещё немного и снова шлепну её. Готов снова получить по жопе… Да хоть по голове. Там терять и сотрясать всё равно нечего».

Наша нация жрет их товар кубометрами за сезон. Заглатывает, ценою в тысячи долларов, процветает ногами в дерьме под аплодисменты капитализма, это вроде считается роскошью. Мне срать в общем-то, лишь бы продолжали в том же духе и все останутся довольны.

Париж зимой был ужасный. Впрочем, ничего нового. Вонючий, грязный город с переизбытком туристов, приехавших в город фонарей в поисках любви, вдохновения, новой жизни. Слишком много пафоса, разговоров об искусстве и слишком мало адекватных личностей, не мечтающих о карьере актера, писателя, художника или модели.

обычно, когда дело касается бизнеса, все остальные звонки Чарльза совсем не интересуют, но вот проблемка, входящий от Майкла Кларка, а здесь только два варианта: либо скромный программист что-то натворил и его надо спасать, либо ему в голову пришла гениальная идея, которая может быть не совсем гениальной (как в случае с покупкой корриды) или же оказаться весьма прибыльной (например, идея с передачей картины Иана Мак-Кивера одному из музеев). В общем, игнорировать ну никак.

"Пенсионер? Докатились" - только и подумал Майерс, услышав ответ Роба. Эти слова натолкнули его на размышления, что молодое поколение рождается без тормозов, но зато этот недостаток компенсируется повышенной дерзостью. Будь Джей агрессивным больным ублюдком с кризисом среднего возраста или с приближающимся старческим маразмом, то он бросился бы на Холта со стволом и словами "Слышь, ты чё такая дерзкая, а?!", но на деле Джек лишь устало усмехнулся, покачав головой.

«О, вы даже не представляете, мисс Роксорд, сколько всего интересного можно узнать, если стать призраком»

Теперь Маргарет – это актриса, которая подстраивается под ситуацию, она знает, когда надо молчать, а когда говорит, когда смеется, а когда плакать, когда рассказывать правду, а когда врать. Она просто играет роли, пытаясь для каждого быть тем, кем ее хотят видеть. Для Пола – красивый трофей, способный сказать я тебя люблю на пяти разных языках, мило улыбнутся и удовлетворить физические потребности, для Мэтта – странная дама, которая помешанная на романах и обожает Девятого Доктора, для Дэнни – девушка с которой она познакомилась в первый рабочий день, для Альварро и компании – безмозглая девица, которая проглотила язык. Но вот кто она для Шарлотты? Здесь все было не так просто. Мисс Роксфорд хотела познакомиться с Маргарет, а не больше узнать о перепуганной девушке, которая помогала ей привести себя в порядок после знакомства с Дэем.

искусство должно радовать людей, вдохновлять, а не играть роль прибыльного капиталовложения

Шарлиз бесилась. Вернее, её бесили. Бесило всё, начиная от кончиков пальцев и заканчивая хитрым оскалом. А поведение и подавно, как и вальяжная походка, неторопливость движений, приправленные толикой пафоса, произрастающего из раздутого самодовольства.

. Главное мужское упущение состояло в том, надругался над святым – речь не о мечтах оставить незабываемые воспоминания и след от своей челюсти на нежных тканях женского тела, но о вопиющем, безобразном, мерзком, отвратительном, запрещенном нарушении личного пространства. Ей богу, он бы Роксфорд ещё по плечу потрепал…

Весь вид Лекса словно бы кричал: «Хэй, детка, я пришел, где фанатки и холодное пиво?». Наемник выглядел, как нагулявшийся мартовский кот, а такому Роксфорд могла предложить ровно ничего. Почесала бы за ушком, да лень тянуться. К тому же она ненавидела котов, особенно зажравшихся и наглых настолько, что поутру их хозяева могут лицезреть пушистый зад на своем лице и это совершенно не относилось каким-либо образом к практикам БДСМ, просто кот мог, полноправно чувствуя себе доминантом в отношениях с глупыми человеческими особями.

Даже не будучи рок-звездой, Апач определенно мог унести с концерта ожерелье из нижнего белья (но не только дамского, мы же толерантны), коллекция которого была бы больше, чем у всех участников музыкальной группы вместе взятых, а на плечо попутно водрузить какую-нибудь визжащую от восторга и алкогольного опьянения девушку. А может и двух – всё же бывший байкер на свежем воздухе рос и ел пищу без ГМО.

Если бы в Голливуде не повадились брать на роль ребят из Скандинавии австралийцев и если б Лотти не боялась, что наемник излишне впечатлится и начнет действовать по плану «грабь-насилуй-убивай всех и даже гусей», златовласка бы окрестила Алекса викингом. Шикарные, к слову, были ребята, судя по описаниям и историческим хроникам.

Шарлотта была девочкой, отчасти жившей по заветам предков, а также доверяя своему чутью, поэтому испытывала нежный трепет по поводу выпирающей мужественности (речь тут вовсе не о столбике монет в штанах), а не от превосходящих её собственные интеллектуальных способностей.

Сложно утверждать, что мозги – новый объект для сексуальных желаний, когда тебе пробили голову и причина потери покоя всех собравшихся вытекает на пол малоприятной жижей.

Алекс веселился. Вернее, его веселили. Веселило все в этой блондинке, ее реакции, ее движения, ее застывшая на губах ухмылка. Диксон наслаждался, его сердечко пело, а настроение поднималось все выше. Именно настроение, ничего большего. Хотя... Это пока.

Вообще, любые деловые вопросы - это всегда скучно. Конечно, без них никак, всегда должен быть заключен "официальный контракт", хотя бы на словах, а он подразумевает скучнейшие формулировки и занудные выражения. Не любил их наш герой, ох как не любил. Он любил действовать. И женщин. Действовать с женщинами так вообще чудесно.

. Ну подумаешь, выпендривается мужик, ну хрустит всем, чем может, восполняя отсутствие умных слов в своем ответе посторонними звуками, ну совершенно бестактно вторгается в твое личное пространство, так это же мелочи по сравнению с мировой революцией и тем фактом, что этот самый мужик, может, и не ест младенцев на завтрак, но вот определенно точно предается всем семи смертным грехам не по одному разу ещё до обеда, не говоря о том, что бьет чужие морды, не только морды, калечит и, вполне вероятно, убивает без зазрений совести.

Всё это бескультурное преследование было незавершенным, а как известно, ничто не вечно под Луной, то бишь у каждого явления должен быть логичный финал. Чего добивался Апач и как хотел закончить свои моральные истязания – Шарлотта могла лишь догадываться. Бурная фантазия и особенности построения логических цепочек женского ума легко набросали примерное развитие событий: начиналось все с того, что определенная мужская особь упирается руками в стол, лишая девицу возможности для маневра, а после, будто просто выполняя скользящий шаг в танце, этакая вырванная из контекста энтрада, оттолкнув чужую коленку своей, а дальше… Ооо, от мыслей о том, что могло бы быть дальше, Шарлиз чуть было не схватилась за сердце, так живо представила себе всё это. Знаете, что там такого было? Дальше девица полулежала на том самом столе, тяжко дыша не в состоянии выговорить и слово… Ещё бы! Каждая царапина на произведении 17 века вычитала из общей стоимости по несколько тысяч долларов, а уж что говорить про затраты на реставрацию кромки – дерево этой породы было слишком чувствительно к влаге… Каждый цент, словно ножом по сердцу.

гра в кошки-мышки, словесная перепалка - вся как любил Дикс. Надо еще немного бухнуть, а потом кому-нибудь морду набить, тогда можно обводить сегодняшний день в календаре и ежегодно отмечать его.

покладистая и спокойная баба, которая сидит дома, слушается тебя, да еще и херачит борщи стейки - это хорошо, но баба, которая может проявить характер, отстоять позицию - это зае... просто шикарно.

Революция в Мексике давно стала обычным делом. С тех пор, как США наложили лапу на демократию родины Альварро, мнимый порядок освещался в СМИ и для мирных граждан где-то за пределами реальности в Куско и в любом другом городе южной страны эволюционировала цивилизация, культура и мораль, что на самом деле, словно лжеурбанизация Сан-Франциско, оказывалось не более чем картонной иллюзией. Но Дэй слишком часто был в нетурестической Мексике, знает о власти деспотии и условиях крайней бедности, где чтобы заработать на ужин надо изворачиваться, как фантазия позволит. Чаще всего, у многих, дальше первобытного она никогда не заходила. Пол собственными глазами видел, как искусственно выращенные частные армии прижимали и давили слабых на своем пути, торили дорогу к власти по трупам женщин и детей, как сопутствующего ущерба, а потом вымаливали собственные грехи благотворительностью при церквях или госпиталях. Он знает тех, кто в этом участвовал, стоял у флангов и фронтов борьбы за лучшее будущее. Макбуки и основы маркетинга, естественно, доползли и до Мехико, чтобы не пугать туристов дикими законами вдоль трассы между городами, но адаптация картелей, вместе с коррупцией и самосочиненной омертой тоже никуда не делись.

Когда Смолл еще проживала в Лондоне, а Мексика была голубой мечтой, далекой и прекрасной страной из книг, а не страшным сном, ей в руки попались мемуары Соломона Нортапа «Двенадцать лет рабства», которые хорошенько так встряхнули молодой неокрепший ум. Свободный человек в один момент потерял все: семью, любимое дело, дом, а главное свободу, но ему все-таки удалось сохранить веру, надежду на лучшее будущее. Тогда, в четырнадцать лет, казалось, что если она была на месте Соломона, то запросто вынесла все трудности, ведь она сильная и независимая женщина, ничто и никто не сможет ее покорить. Наверное, хорошенько сейчас Мойры смеются, глядя на то, кем Маргарет стала.

Если бы природа одарила ее братца большим умом. Если бы Симона меньше беспокоилась о своих родных. Если бы. Если. Но история, как известно, не знает сослагательного наклонения, и пришлось ей раз в жизни побыть отзывчивой сестрой.

Она только свыклась с новым местом работы, начала наконец всех узнавать в лицо - жизнь входила в новый вираж. Но за поворотом ее ожидала встреча с прошлым, которую, как и многое в нашей жизни, нельзя было предугадать.

Потеря работы, потеря свободы, потеря жизни в конце концов - вот возможная цена помощи, о которой ее просила тень из прошлого

Джейн живо представила себя в оранжевом комбинезоне, столь невыгодно скрывавшем всю ее прекрасную фигурку, но неплохо сочетающимся с огненно-рыжей шевелюрой, а после сия заманчивая картинка сменилась на сцену, где дама трясет перед носом у федерального судьи соглашением и пытается качать права. И именно это вызвало у барышни смех.

В конце концов, Пол уже не такой маленький и наивный, чтобы верить в нерушимость договоренности, пусть и облаченной в письменную форму. Иначе в виде компенсации Джейн укажет горшочек лепреконского золота, который надо взять в банке у гоблинов в обмен на единорога или яйцо дракона. А то любые действия, ишь, губу раскатал.

- При правильной расстановке приоритетов конфликта интересов не бывает. Подумайте над этим.

Умения найти приключения, кажется, передается от Майкла воздушно-капельным путем.

За что Уотерс любил людей, так это за их умение следовать заложенным рефлексам. Как собаки, готовые с благодарностью вылизывать руку, бросившую им кость, люди совсем иначе относились к тем, кто делал им подачки или подношения, разве что различали для себя эти два понятия и оценивали свой статус сообразно персональному восприятию подарка.

Пожертвования вели к благодарности, а от нее был всего один шаг до благосклонности...

Еще одна из таких теорий гласила, что количество исторгаемой отдельным индивидом болтовни прямо пропорционально времени, проведенному им рядом с собеседником.

- Любой садовод-любитель скажет тебе, что самые красивые цветы зацветают только если их сдобрить дерьмом у корней. Американцы ведут свое начало из нищеты, каторжан и беженцев. Мы были обречены стать успешными. Но, если тебе вдруг интересно, то мне не особо нравится эта нация. Малые народы выглядят более занимательными в своей наивности. Эскимосы с их тотемами. Воздушное погребение эвенков. Космология австралийских аборигенов. Хорошо, что до нихтовар твоих друзей не добирается.

асто из-за этого с ним было сложно общаться, ошибочно считается, будто из-за его характера философа, несправедливо запертого в слишком малообразованной среде. На самом же деле ситуация обстояла так, что на месте, где любой бы остановился, принимая сущности и явления такими, какие они есть, Мэтью предпочитал идти дальше, как вечный двигатель, неизвестно кем заведенный.

К счастью или сожалению рынок наркотиков благодаря закону, управляющим органам, исполнительной власти и полиции, оставался открытым в тех масштабах, чтобы как следует на этом зарабатывать. Пол совсем не опасался, что в один прекрасный момент ему придется искать новые ареалы сбыта где-нибудь на севере или в джунглях амазонии, у не затронутых цивилизацией племен, которые по иным слухам и без лабораторий неплохо справляются. В этом смысле его, конечно, больше беспокоил вопрос легализации. Такой поворот обернулся бы крахом для всех наркоторговцев сразу.

Как любезно Майкл опустил слова о том, что Джейн Морриган не в его вкусе, так же и сама помощница Чарльза в его финансовых начинаниях тактично умолчала, не дав на свет в очередной раз показаться воспетому стереотипу о том, что гениям не до такой ерунды, как секс. Тем более сестрица детектива из убойного совсем не тот человек, который для персоны, называющей собственную секретаршу R2-D2, смог бы провести краткий ликбез на эту тему и объяснить, что единственный жестоко совокупляемый объект в нашумевшем бестселлере – мозг читателя, а не главная героиня с замысловатым именем, и это ещё не есть БДСМ. Вот в работе с Чарльзом есть нотки чего-то такого. Мазохизма так точно.

Невинно убиенное сострадание многие годы назад ещё не признак бессердечия и полного пренебрежения, иначе этих двух пора клеймить и тащить солому для костров: один позабыл как ценна может быть человеческая жизнь, день за днем наблюдая тянущуюся к Стиксу вереницу людей, в то время как вторая привыкла росчерком дорогой ручки улаживать дела, итог которых может стоить многим довольно дорого, не говоря уже о полном уничтожении конкурентов со всеми сопутствующим потоком безработных и обездоленных. Каждый по-своему день ото дня надругался над прописными истинами. Но меж тем, кто в Нью-Йорке не делал то же самое?

Безумие имеет свои границы, выйди за пределы которых и будешь спасен, но Майерс, практически существовавший на передовой, вкупе со своими любимыми моральными принципами может сгореть во всем этом безумии случайно, как щепка, брошенная для растопки. Это угнетало и это волновало Джейн куда больше исполосованных мясницким ножом полицейских. Она не смогла отучить брата от курения, сможет ли заставить упертого, как стадо баранов, мужчину изменить своим собственным правилам?

– Я не в силах отговорить тебя от этой ужасной работы, но подумай о маме… И если тебя все-таки убьют при исполнении, я вспомню латынь, воскрешу тебя, чтобы потом убить лично, потому что ты отвлек меня от моих любимых бумажек и цифр своей смертью. Понял? -

- Ты же знаешь, что я очень настырная. Может, с некромантией и не получится, но уж Дьявола я призвать смогу. Извини, как Винчестер, я за тебя душу не продам. Сам понимаешь, какая сделка, если предмета этой сделки в природе нет.

Врезать бы разок Кларку, чтобы жизнь медом не казалась!

Но спустя миг Вирджиния уже успокоилась, четко представив, как мог состояться разговор между начальником и большим начальником: Майкл, в своей типичной манере говорящий что-то вроде «Знаешь, шеф, я тут немного поспорил…» в перерыве между одой Хану Соло и нытьем его же судьбе в «Пробуждении силы» (а может, просил в честь этого пару дополнительных выходных на алкоголь и слезы, мало ли) — и Чарльз Фостер, обрывающий его на полуслове и говорящий что-то невразумительное, что Майкл наверняка принял за ответ, причем, конечно же, положительный — как ему вообще отказать можно.

Конечно же, она знает, где Кларк сейчас — но все равно демонстративно смотрит на тонкие часики на запястье. Заталкивает поглубже рвущуюся наружу иронию: а вы сами, мистер, не догадываетесь, где он может быть в десять утра?

секретарю, над начальством которого есть еще одно начальство, положено знать все и о начальстве более высоком в том числе. А уж если этим самым секретарем притворяется секретный агент…

отец всегда требовал точно оценивать, сколько времени у его дочери займет то или иное задание, а поскольку получалось у Вирджинии из рук вон плохо, совсем неудивительно было то, что теперь она могла более-менее точно назвать время, даже с учетом нью-йоркских пробок — разве что оценить такой случайный фактор, как Майкл Кларк, не удавалось практически никогда

«А не скушать ли мне ещё один пончик, устроив маленький перерыв?» - Подумала Шарлотта, мысленно распрощавшись с Апачем, но не успев сделать пометку о том, чтобы ему перезвонить.
«А не скушать», - ответила сука-жизнь, подкрепляя свои слова не только тяжелой мужской поступью, но и протяжным омерзительным звуком, который предшествовал церемонному водружению филейных частей на стул, чьи ножки-то и произвели столь громогласный эффект при соприкосновении с гладким керамическим покрытием. Это уже был Эребор. Не тот Эребер, к которому стремились гномы, прихватив кроме надежд и спеси волшебника с хоббитом, а Эребор околовселенского масштаба. Если бы Шарлотта не успела после многообещающего подмигивания повернуться к Лексу спиной, то бывший байкер мог бы заметить, как у девушки предательски дернулась жилка под правым глазом. Дважды.

Лексу больше подошли бы шортики с футболкой или костюм бой-скаута, а не брутального вида косуха – очаровательные щечки и взгляд полный наигранной (возможно, наигранной) самой чистой детской непосредственности больше подходили желторотому сорванцу. А ещё они так и манили. Манили потискать эти лицевые припухлости – Шарли с огромным удовольствием и не меньшим рвением, которое имеет место быть в аналогичном, столь нежно бывшим байкером любимом процессе, похлопала бы недовикинга по щекам, не утруждая себя соизмерять силушку. Апач же нормальный мужик – поймет, простит, потерпит. А кому как ни ему знать, что чем звонче, тем больше вызывает восторга всё действо, тренькая по тонким струнам души.

- Единственно, что меня останавливает от того, чтобы выквырять твои глазенки кисточкой, так это то, что пока у меня нет в быстром наборе амбала вроде тебя, дабы избавиться от трупа. Очень иронично будет, если твоему конкуренту на это место достанется в качестве задания твое хладное тело, не находишь?

Две девицы вечерком пили чай и говорили обо всем. «Скажи, милая сестрица, - говорит золотоволосая девица, - откуда родом будешь ты? И не ври, правду говори. Откуда у тебя акцент такой дивной красоты?». «Родом я из дальних стран, туда свои первый набеги великий викинг Рагнар осуществлял, - отвечает ей вторая девица. - Великобританией – эту страну называют, там чудище в озерах проживает, а в пять дня чай все попивают». «Тогда, милая, скажи, как сюда попала ты? На корабле или на самолете, поезд ведь сюда не ходит». Растерялась девица, ведь не могла этой историей она гордиться. Надо быстро что-то соврать, но вот как все красиво обрисовать? Долго думала девица, как вдруг вспомнила, что перед ней сидит мастерица и пока та ничего не поняла, взяла и от ответа красиво ушла.

Рифмоплетом Мэтт был так себе, не всем приходились его рымы по душе и со временем, что уже скрывать, стал он это дело забывать. Но вот две прекрасные девицы заставили его мозг снов заискриться.

День сурка не обозначен ни на одном официальном календаре в мире, но Симона его отмечала, и каждый раз празднование проходило по одному и тому же сценарию. Стоило лишь посетить в первый день новое рабочее место. Несмотря на то, что порядки в больнице все же отличались (особенно во Франции и в США), но эмоции у молодого кардиолога оставались прежними. Все те же лица - вежливые, участливые, равнодушные, любопытные - пролетали чередой, и ни одно из них (вместе с званием и именем) Симона никак не могла запомнить. Все те же слегка потные ладошки на приеме в главврача и в отделе кадров, все то же волнение при знакомстве с коллективом - вот он, День сурка в полной своей красе.

Свое мнение об остальных она решила составить немного позже, сейчас же ей успел испортить настроение  лишь один факт - ярко-коричневая жижа из автомата вместо приличного кофе. Конечно, трудно было ожидать за несколько центов свежий бразильский, но для того, чтобы поддерживать мозг на должном уровне, этого было явно недостаточно.

Через несколько секунд она перебрала более десятка вариантов развития событий и все они не радовали брюнетку ни на грамм. Больше всего кривилась при мысли, что спаситель продаст ее какому-то местному Рамси Болтону и уже на второй день после знакомства с нее сдерут шкуру, поскольку леди Маргери откажется расставлять ноги перед тем, кто противный ей морально.

Маргарет стало очень и очень плохо. На какую-то долю секунды девушке показалось, что вот он - конец. Сердце забилось в темпе вальса, ладони вспотели, дыхания ускорилось. Смолл морально приготовилась к тому, что сейчас лорд Железных островов хлопнет в ладони и, залившись смехом злого гения, скажет: "Ну, наконец, к тебе дошло». И это не самое худшее. Не успеет гостья и глазом моргнуть, как ее положат на операционный стол, вырежут почти все внутренние органы, нафаршируют наркотиками, словно, пирог начинкой, и вручат билет в Англию, где ее встретят партнеры Пола и все... После этого мозг выдал надгробие с надписью «доигралась». Но все оказалось не так трагично, как себе нарисовала гостя.

Ну, где вы видели, чтобы похитители устраивали личную жизнь жертве?

«Он же умный мальчик и понимает, что трудно быть первой красавицей в Мексике, когда от тебя воняет рыбой и платье грязное».

Картина складывалась таким образом, что сама вряд ли о том подозревая, брюнетка согласилась на все, сразу и какие бы капризы не слетали с ее нежных уст, клеймо картеля на тонкой шее заложницы уже поставили.

Дожили, дамы просят номера телефонов у джентльменов. Вот вам и равноправие. Сначала право выбирать за кого выходить замуж, затем право голоса, возможность работать на опасных для жизни объектах и вот теперь - пикапмастера. Роберт боится приставить, что дальше: восстановление матриархата и кастрирования?

Можно было бы сказать, что блондиночка аки самая настоящая трудолюбивая пчелка порхала по дому, попутно названия нужным людям, приводя в порядок собственные мысли и внося корректировки в сегодняшний день, однако пчелки обычно не матерятся, пока летят от цветочка к цветочку, и уж точно не вопят: «Будь проклят этот мир!» - когда вы попытке натянуть элемент чулочно-носочной продукции, параллельно попивая горячий, как Мэттью (МакКонахи в «Настоящем детективе», хотя наш Мэтт тоже неплох), чай, спотыкаются, обливаются, ударяются локтем и другими частями тела о стол, и всё это до кучи сопровождается звуком трещащей по швам одежки. Еле отделавшись от любимой домашней футболки, видавшей виды и принявший на себя весь удар напитка на себя, и оттого так потяжелевшей и мерзко липнущей к коже, Шарлотта попыталась словить-таки дзен-буддизма на манер своего знакомого, но дзен-буддизм на провокации не поддавался, и пришлось пользоваться проверенными методами: мысленно поругаться с кем-то, а заодно отпинать. Артуру Ричи должно было неистово икаться в этот момент.

Прошло всего 4 часа от подъема, а такое чувство, что весь день. Силы таяли быстрее, чем первоклассный кокаин Альварро на деснах.

«Женщины, если бы вы знали насколько вы забавные существа».

Если б Шарлиз зареклась с момента совершения похищения не общаться с наркокартелями и всем, что с ними каким-либо образом связано, и вообще хоть как-то соприкасаться со всей этой сферой, девица побежала бы записываться на курсы испанского. Потому что одно дело не понимать аборигенов, нежась под солнышком на пляже, держа в руках коктейль с зонтиком, в красивой широкополой шляпе с контрастной лентой и большим бантом, а совсем другое – наслаждаться обществом малоприятных особей, сидя на холодном, грязном полу в подвале, расположенном невесть где, со связанными рукам, и гадать, говорят ли присутствующие о тебе или нет.

Новый участник престранной беседы напрягал Роксфорд больше, чем Пол с пистолетом. Либо это была хваленная женская интуиция, сравнимая разве что с паучьим чутьем, либо количество и качество зубов всё же решает.

«О да, давай ещё фото на память сделаем, я прям вижу, как ты повесишь его над кроватью. Наверное, рядом с иконами».

К слову, кролика кроме страха за свою прекрасную шкурку догоняла истерика. С некоторым опозданием, но истерика в некоторой степени тоже дама, а дамам простительны опоздания.

Уровень сарказма зашкаливал, но только Шарлотта понимала, насколько смешно в одном предложении звучит Апач и взыскательные вкусы. О, мусье Диксон весьма привередливая особа, которая любит только холодное пиво и дам только с упругими ягодицами.

Диксон - мужик простой, красоту в мелочах видеть не привык, да и вообще самым привлекательным  в этом мире считал исключительно представительниц противоположного пола, но огромное пожарище завораживало.

К слову, в том же ранце лежали кабельные стяжки, скотч и веревка. Нет-нет, стоп, не думайте, Диксон не фанат «50 оттенков серого» и не практикует БДСМ  - это на случай, если "цель" будет сопротивляться и попытается сбежать. Тогда придется ее зафиксировать этими вещами, крайне полезными в домашнем хозяйстве, а не только на поприще бондажа и доминирования.

Разговор не задался сразу: ревнивец сказал, что Алекс поступает не очень достойно, знакомясь с "занятой" дамой в баре, Апач же в ответ молвил, что этот милый господин сам не прав, предпочитая своей мадаме друзей. Далее неизвестный предъявил претензии к внешнему виду байкера, а тот не остался в долгу и усомнился в ориентации своего визави. После чего имеющий претензии мужчина заметил, что Лекс ведет себя неподобающе мужчине, на что Диксон парировал тем, что перешел к неподтвержденной информации о матушке оппонента.  Разумеется, если убрать цензуру, то разговор будет более эмоционален и прямолинеен, но мы же в культурном обществе.

это Нью-Йорк, все здесь немножко клиенты психологов

Наши важные шишки контролируют нас, с каждым годом превращают работу в бумажную волокиту все больше. И пока мы заполняем отчеты, наших же коллег на улицах стругают, словно огурцы в салат.

Ты много раз уговаривала меня бросить эту работу, но я не могу иначе. И понимаю, что если я уйду, то не найду себя. Я одержим этой работой, пусть она и не приносит мне никакого удовлетворения в процессе. Но, сестра, я не могу это оставить, - повторяется янки. - Я делаю все ради одного момента, ради того, чтобы взглянуть на ублюдка, который благодаря мне сядет в тюрьму... Пусть и не навсегда, пусть он когда-то выйдет, пусть правосудие не воздаст ему полностью по заслугам, но я хотя бы буду знать, что на одного урода сейчас на улицах меньше.

лорд Железных островов мог контролировать ее физически, но запретить мисс Смолл, представлять как вся компания горит на костре Святой инквизиции и она за всем этим наблюдает с выражением лица а-ля Станнис Баратеон - никто не мог.

Когда Homo Aries что-то очень-очень надо, они готовы коня на скаку остановить, в горячую избу войти и самого преданного монаха соблазнить, лишь бы получить свое,

Адреналиновая наркомания - тоже своего рода болезнь, и является таковою независимо от того, что её не диагностируют открыто, не порицают в обществе и не лечат в реабилитационных центрах.

Майкл Кларк, сам того не подозревая (и вряд ли желая), стал для Вирджинии <...> символом прошлого, человеком, забравшим у нее отца и подарившим не только свободу, но и цель. Цель — в которой Джин никому, кроме себя не признавалась — стать лучше него; что, признаться, немного сложно, когда этот самый «он» — гений.

Глупой она тогда была, в два-ноль-одиннадцатом, иначе поняла бы, что хуже безалаберного гения может быть только безалаберный гений-фанатик.

е то чтобы Шарлотта была действительно так зла на Алекса, но профилактические пендели ему были жизненно необходимы, будто девиз бывшего байкара был «без #$^&*люлей как без пряников». А что Шарли, Шарли – дама нежадная, с удовольствием удовлетворит такие специфические запросы своего работничка – ей же тоже нужно как-то снимать стресс, а тут можно совместить приятное с полезным. Кайф.

всё же склонять к аморалу и пользовать хорошего человека не есть замечательно, но… Но мир вообще не самое замечательное место во вселенной.

Лотти фыркнула, не понимая, что раздражают её в Чарльзе именно те черты, которые ей легко можно было прочесть в себе. Но какой дурак будет искать собственные огрехи и заниматься самобичеванием? Право слово, она же не в монастыре и не баллотируется в Конгресс, чтоб заниматься такой ерундой, похожей на попытку причислить сбя к лику святых.

Казалось, что стоит ущипнуть себя и, не почувствовав боли, ты сразу поймешь, что это сон. Или же она поймет, что это только лишь сон, когда Джон Филдс щелкнет пальцами, и они перенесутся на крышу небоскреба, он в смокинге, она в прекрасном платье, струнный квартет будет играть, словно не на инструментах, а на струнах их душ, пока пара растворяется в танце, а небо как никогда будет усыпано звездами.

Клара никогда не испытывала, каких-то волнительных чувств к противоположному полу. На какие-то ухаживания и проявления чувств и интереса в ее сторону, она всегда говорила, что с самого детства была обещана балету. О нем она думала, когда засыпала и думала, просыпалась, только он мог заставить замереть ее сердце, заставить коленки дрожать, а ладони предательски мокнуть.

Молодым людям было комфортно вместе, а главное, что комфортно было ей, они всегда могли найти, о чем поговорить, у них были похожие взгляды на досуг, поэтому, никогда не возникало вопросов или споров, касательно того, как бы провести свое свободное время. А главное он всегда понимал ее и никогда ничего не требовал. Он понимал, что она не может дать ему больше времени, чем выделяет на него сейчас. Он чувствовал ее в мелочах, когда она устала, когда ее нужно поддержать, о чем девушка говорить не готова.

«Да, какого хера, ты решила подохнуть на самом центре танцпола?!». Ух, и был Мэтью зол, он бы сейчас с радостью пригрел барышне чем-то тяжелым по голове, но надо помнить о последствиях, надо помнить о последствиях.

«Если это барышня подохнет, Пол с меня шкуру спустит», а быть Теоном Грейджоем ему совсем не хотелось, Мэтту больше по душе Томмен.

Говорят, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Это ложь. Нихрена у тебя не проносится, никто сверху не дает тебе возможность увидеть, как ты нагрешил за время своих жалких и бессмысленных скачек верхом на планете вокруг Солнца. Просто мозг лихорадочно ищет в пережитом опыте что-то, что поможет спасти твою грёбанную жизнь, а сам ты в это время истекаешь кровью на полу. Мозг молодец, а ты нет, будь как мозг, он хоть что-то делает.

Американец приоткрыл глаза, узрев перед собой прекрасную деву. О, какие мысли пришли в голову! Неужели есть жизнь после смерти?! Неужели за ним, как за воином, павшим в бою, пришла прекрасная валькирия? О да, это значит, что теперь эта прелестница приведет его в Чертог Одина, где Алекс встретится с великими воинами, с которыми каждый день будет насмерть биться, а потом вместе выпивать и веселиться?! Боже, это же прекраснее, чем жизнь!

какой хозяин, такой и смотритель из высших сил

Я ж, блять, постоянно такими делами одинокими вечерами занимаюсь. Хлебом не корми, дай мужиков позашивать. Кто-то порнуху смотрит, а я ищу раненых, тащу к себе и штопаю, как рваные колготки…

пусть все боги с медицинским уклоном проклянут одну златокудрую американку за то, что она не в курсе как правильно соединять и сшивать края раны или что не смотрела по кабельному ни одну из многочисленных передач, где из жирных закомплексованных теток с помощью хирургии делали нечто товарного вида, показывая крупным планом работу врачей, что зашивали дырки после закачки силикона и выкачивания сальца

прекрасная Маргарет ускакала к своему чудовищу, и скромный бармен остался из совсем нескромным реставратором наедине

«Один мой знакомый» - звучало немного смешно, ведь все знают эту знаменитую конструкцию, с которой начинается выклянчивание совета или нечто вроде того, когда человек не хочет быть привязанным к тому, что собирается озвучить. С таким же успехом один советник наркокартеля мог сказать: «Один мой знакомый так любит произведение Джорджа Мартина, что возомнил себя одним из героев, начинает каждое предложение с «Я - истинный король!» и попытался отрезать одному мексиканцу 4 пальца, а другого сжечь. Что мне делать?» - тогда как сам советник был обличен в костюм красной жрицы и недельную щетину. К слову об истинных королях…