У кого-то день был настолько чудесным, что небо было голубее обычного, трава зеленее, а пиво вкуснее, не хватало только радужных единорогов и чтоб все присутствующие фитоняшки постягивали с себя свои коротенькие шортики перед тем, как приняться лобызать почти что героя Валгаллы, а кто-то под вечер этого треклятого дня упахался почище домового эльфа, который разготавливал в одиночку для целого факультета Хогвартса. Словом, Шарлотта Роксфорд пребывала в дурном расположении духа большую часть суток из-за разыгравшейся свистопляски и была целиком и полностью захвачена делами в виду отсутствия Говарда и его же не менее треклятой безалаберности, виновной во всех бедах златовласого реставратора. Впрочем, как и всегда. Истребить род людской или хотя бы отдельно взятых личностей, сварив их заживо или используя иной жестокий, связанный с мучениями жертв способ, - перманентное состояние Лотти, особенно если она не выспалась. А сегодня она не выспалась, будучи разбуженной аж в пять часов до полудня звонком одного проныры, рейс которого отложили почти на десяток часов, о чем он решил предупредить не по смс, что было не очень предусмотрительно.
Встреча была перенесена, а утро беспросветно испорчено, ведь помимо экономически выгодного рандеву у Шарлиз была другая масса дел – один головорез по спецзаказу Говарда обещался прибыть на днях, и Роксфорд была готова держать пари, что этому мужлану совершенно неизвестны правила приличия и даму поставят перед фактом, а не предупредят заранее о своем появлении. И от одной мысли о подобном девица свирепела ещё больше, хуже самой матерой гарпии или до тошноты правильной мамаши-председательницы какого-нибудь школьного попечительского совета прямиком из какого-нибудь фильма. Поэтому не ровен час убойный отдел нью-йоркской полиции будет вести расследование в отношении этой блондиночки – с нее станется расчленить кого-нибудь кухонным ножом и раскидать запчасти по местным помойкам на съедение крысам. Но не будем о насущном.

Смеркалось. Люди становилось не намного меньше – менялся лишь контингент, так вместо родителей с личинками людей, собачников и умилительных пожилых парочек появлялись парочки значительнее моложе, просто группы молодежи-шантропы, всякие любители спорта и здорового образа жизни и прочие, и прочие, в общем, те категории, которые Шарлиз не очень переваривала и оттого демонстративно не смотрела в их сторону, излучая полное безразличие на грани брезгливого высокомерия. Однажды, когда барышня была в том же расположении духа, один мужлан, посчитав свое замечание весьма остроумным, сказал, что у Роксфорд весьма распространенный среди молодых особ с плохим характером, неважной внешностью или комплексом карьеристки недуг - острая нехватка мужского внимания –, и даже предложил помощь в решении этой колоссальной проблемы. На это реставратор участливого знакомого поблагодарила и достаточно громко довела до сведения окружающих, что невеста того самого страждущего и по совместительству хорошая знакомая самой Шарлотты почти со школьной скамьи весьма неплохо справляется с недугом своей дорогой подруги, но как было ловко подмечено собеседником: мужского участия здесь не было. Не сказать, что противник был повержен в прямом смысле, но на фуршете обсуждения пошли куда веселее. Сегодня же в отсутствии свидетелей в лице важных и нужных особ Роксфорд, особо не церемонясь, с размаху съездит такому саркастичному умельцу прямо по морде своей сумочкой, в которой покоится от чужих глаз тяжелый фолиант ручной работы относительно небольшого размера при его весе почти в три кило. Ноша хоть и оттягивала нещадно правое плечо девушки, но было в этом что-то приятное  - Шарлиз мысленно пересчитывала будущую выручку.
От размышлений о деньгах настроение медленно, но верно улучшалось, и не подозревающая о превратностях судьбы мисс Роксфорд резво семенила по дорожке в парке, крепко вцепившись в свой увесистый аксессуар. Резкий толчок в спину – реставратор пошатнулась, теряя равновесие и контроль над ситуацией, так что воришка после весьма непродолжительной борьбы и пары ругательств выдергивает сумочку и, оторопев на несколько секунд от тяжести, подрывается бежать, получив в спину ещё одно нецензурное определение своей особы. Сказать, что Шарлотта охреневала от происходящего – ничего не сказать. Она столько раз разгуливала с целым состоянием в одной руке и стаканчиком с кофе в другой по городу, что совершенно не ожидала подобного. Её поверг в шок сам способ грабежа, место и дерзость засранца, не особо, казалось, парившегося о том, что рядом с Центральным парком легко напороться на полицейских, а сознательность граждан нынче внезапно зашкаливает. Но вопреки мечтаниям дамы в беде рыцарь из кустов на коне не выскочил, да даже без коня и доспехов мимо благородных мужей не пробегало. В отсутствии кроссовок вместо туфель на шпильках и доблестных мужиков приходилось пользоваться тем, что было.
- Хватай его! – Привлекая внимание сидящего небритого мечтателя, возмущенно крикнула Шарлотта, да так, что напрашивалось добавить «эй, гарсон!». – Сумка! – Это было для уточнения поставленной задачи. Вор был не важен, а вот его добыча должна было обеспечить мисс Роксфорд безбедный месяцок другой. Поэтому развернувшаяся погоня с толикой мордобоя не беспокоили Лотти никоим образом. Более того, оказавшись подле мужчин, пересилив желание съездить ногой по чувствительным местам, девица как бы случайно придавила каблуком вору руку.
- Огромное спасибо, словами не передать, как я вам благодарна, - вцепившись в ремешок сумочки и дернув её на себя, произнесла блондинка, прожигая взглядом вора в нокауте и игнорируя своего благодетеля. Ровно до того момента, как не поняла, что сумка почему-то отказывается уходить из рук перца, явно пересмотревшего фильмов про викингов. Шарлиз поджала губы, переведя взор на спасителя и произнеся «Сэр?» с таким выражением, будто только остатки былой вежливости удерживают её от того, чтоб не конкретизировать запрос до «Какого хера теперь ты до меня и моей сумки докопался, мудила».

Да плевать она хотела на вежливость, когда только что неизвестный засранец покусился на книгу стоимостью минимум триста тысяч долларов. В конце концов, Шарлотта соблюла все правила приличия и поблагодарила этого спасителя, который без её мотивационного возгласа не оторвал бы свои упругие ягодицы от скамейки, так теперь этот мужлан ещё чем-то недоволен! Получил отличный повод размяться, приобщившись к прекрасному, а именно здоровому образу жизни, проповедуемому теми самыми современными нимфами из фитнесс-центров, а ещё чего-то конючит. Но рыцарская натура не заставила себя долго ждать, и расплата пришла откуда не ждали.
Раз – внезапно выпущенная из мужских рук сумка заставляет девицу завалиться на один бок, не потеряв при этом полного контроля и равновесия.
Два – смачный, хлесткий удар под удовлетворенный оскал пивного рыцаря. Шарлиз от удивления застывает, не сразу выпрямляется, пребывая в сильнейшем шоке от происходящего.
Три – бабах! Молнии из глаз, пар из ушей и прочих отверстий, словом, настоящее светопреставление с использованием пиротехники.
Шарлотта была вежливой, по крайней мере, пыталась. Но это было уже просто вопиющее нарушение её собственных правил. Она бы расстреляла его без суда и следствия, да только дробовика, на удивление, в женской сумочке не оказалось.
Роксфорд прищурилась, так плотно поджав губы, что они побелели. И не выплати Чарльз Фостер мне премию, если это не предвещало беды локального масштаба.
Наблюдая за тем, как бессовестно и без каких-либо полномочий Апач приводит в исполнение решение своего собственного судейского органа на основе его же собственных законов и конституции о блэкджеке и шлюхах, Шарлиз подходит к нему почти вплотную, чтобы отвесить не менее смачный поджопник и понаблюдать, как мужчина сольется в страстном поцелую не совсем с тем объектом, который хотел бы видеть в своих объятиях. У блондинки  руки (да и ноги, по правде, тоже) чесались, чтобы добавить этому недовикингу ещё, но резонно заметив, что он вряд ли придерживается распространенного принципа «дам не бить», спешно засеменила по вымощенной дорожке под цокот собственных каблучков, сочтя долг уплаченным.

… Шарлиз, совершенно позабыв о таком великом изобретении, как стул, согнулась над столом, вернее над древним фолиантом, который на и без того захламленном предмете мебели возлежал. Даже если бы сейчас начался апокалипсис, то Лотти бы не отвлеклась от занятия, что буквально поглотило её целиком и полностью. 
Оперевшись одной рукой о край, а во второй, буквально двумя пальчиками, сжимая надкушенный пончик из соседней кондитерской, попутно успевала почесывать правой ногой, с которой успела скинуть балетку, выступающую косточку чуть выше левой пятки. И лишь где-то на краю полностью охваченного делом подсознания маячило, что вскоре обещался явиться головорез, коего так жаждал к себе в команду Говард. Лотти могла бы порассуждать на уже давно замусоленную тему, зачем именно Хьюзу понадобился человек такого рода деятельности, но сейчас это совершенно не шло в голову. Эту прелестную черепушку со вчерашнего вечера занимали лишь два вопроса: изучить-оценить и  доставить в сохранности. Последнее было особенно актуально – вчерашние похождения отозвались бессонной ночью и маленькой кучкой убитых нервов, в восстановление которых известным способом Шарлотта не верила ни на йоту.
- Что ж мне с тобой делать? – Тяжко вздохнув, произнесла блондинка, вымученно глядя на книгу. Древнее писание, отвечать не торопилось.
Выпрямившись, Шарлиз в один прием домучила начатый пончик, после чего вытерла пальцы о некогда белоснежную, словно полотенце бармена, тряпочку, перекинутую через плечо. Внутренние часы были уверены, что день лишь шел к полудню, тогда как на самом деле было чуть больше часа дня. Поэтому-то без зазрений совести, словно она у нее вообще была, златовласка, совершенно не ожидала подвоха от вселенной вроде внезапных гостей, вновь склонилась над книгой настолько, что могла бы прочитать самый мелкий шрифт и без лупы, что уже послушно легла в руку. Отгоняя навязчивую идею упасть лицом в раскрытый фолиант и подремать, Шарлиз принялась что-то намурлыкивать себе под нос, вставляя какие-то странные выражения или отдельные слова, выхваченные по ходу чтения содержимого. Такой вот, облаченной в любимую длинную кремовую рубашку, из-под которой едва виднелась темная юбка (приличной длины, господа, никакого непотребства), и тихо напевающей всякую абракадабру, в такт коей притопывала ногой и покачивала бедрами, Лотти встречала подарки старухи судьбы.

Бывает же такое. Стоишь себе, никого не трогаешь, книжку древнюю листаешь, что-то напевая себе под нос, но тут в твой мирок словно бы кто-то вторгается – больше по радуге не бегают лепреконы, бабочки попадали на землю, феи не поют, цветочки завяли и всё небо заволокли тучи. В общем, вспомните любую диснеевскую анимацию к случаю, когда злодей заколдовывает главного героя, и все его королевство чахнет вслед за неудавшимся юным монархом. Шарлотта хоть и не была принцессой, что, впрочем, в ближайшем будущем не остановит одного советника наркокартеля, но примерно так себя и почувствовала, когда в её мирок зачуханного трудоголизма ворвался некто.
Первые слова, как и перезвон колокольчиков, висевших над дверью, до девицы не дошли, но вот слова, сказанные в непосредственной близости, игнорировать было сложно даже с учетом того, что они доносились словно бы откуда-то издалека. И Шарлиз не торопилась поворачиваться к визитеру.
Стадия первая – недоумение. Роксфорд не ждала никого в этот час, и уж тем более простой обыватель, проигнорировавший табличку «закрыто», не стал бы звать её по имени. Да ещё и голос… Он показался златовласке смутно знакомым. Шарлотта на мгновение зависла прямо над книгой в той позе, в коей её застал незваный гость. И лишь затем начала неспешно выпрямляться, прекратив демонстрацию певческих и танцевальных талантов, которые должны были оставаться известны лишь ей одной. Брови стремительно приближались к переносице, а взгляд направлен вправо, будто таким образом барышня могла проверить свои догадки.
Стадия вторая – отрицание. Пальцы напряженно сжимали пластмассовую ручку лупы, будто это была ниточка, которая выведет заблудившуюся в чертогах внезапно нахлынувших воспоминаний, не успевших потерять за одну ночь всех своих красок и ещё умеющих разбередить старые раны – ягодица болезненно заныла.
«Да этого просто быть не может», - пронеслось в светлой во всех смыслах голове.
Стадия третья, она же последняя – принятие проблемы.
Блондинка отрывается от стола, выпустив из правой руки злосчастное увеличительное стекло, дабы повернуться к человеку, что волею случая забрел к мошеннице на огонек.
Это действительно был он – байкер-викинг-наемник-любитель ракет и сладких конфетпива и фитоняшек и по совместительству герой вчерашнего дня.
- Ебтвоюмать, - бубнит себе под нос Роксфорд, а правая рука уже прикрывает глаза в аристократичной манере, вторая же подхватывает её под локоток, будучи согнутой в локте аккурат под грудью.
Шарлиз качнулась назад ровно настолько, чтобы найти опору в том самом столе теми самыми восхитительными частями тела, что так запали в душу Лексу.
- Да за что мне это наказание, - не особо скрывая отсутствие энтузиазма, уже громче произнесла Шарлотта, потирая указательным пальцем переносицу. Зато вот недорыцарь довольно скалился. Хоть кому-то здесь было весело.
- Я – Шарлотта, всё верно. А ты, я так понимаю, от Бени?
Вопрос был скорее риторическим – от иронии судьбы ещё никто не убегал.
Блондинка по-хозяйски смотрела ту часть магазинчика, где прошелся визитер. Если вчера этот мужлан так просто вытащил из чужого бумажника деньги, то что ему помешает сейчас скоммуниздить то, что плохо лежит, просто полагаясь на авось и что в каком-нибудь ломбарде ему отвалят денег на недельный кутеж (хотя бы недельный, а там как пойдет). Прищурившись, Шарли задержала взгляд на мужской куртке и карманах джинсов. Вроде нигде ничто карикатурно не топорщилось – волки сыты, овцы целы, особого восторга от встречи Апач тоже не испытывал.
- Вчера я увидела неплохую меткость. Ещё чем-нибудь удивить сможешь? – С толикой скепсиса и высокомерия поинтересовалась Роксфорд. Она не могла сравниться с ним в силе, но вот интеллектуальное превосходство самоуверенно предвосхищала. – С твоим послужным списком я ознакомлена лишь вскользь.

Отредактировано Charlotte Roxford (2017-01-21 22:43:40)

Шарлиз бесилась. Вернее, её бесили. Бесило всё, начиная от кончиков пальцев и заканчивая хитрым оскалом. А поведение и подавно, как и вальяжная походка, неторопливость движений, приправленные толикой пафоса, произрастающего из раздутого самодовольства. Шарлотта не любила много чего, и, кажется, Диксон умудрился раздобыть заветный список и играючи и, по всей видимости, намеренно попадал по самым важным пунктам. Она была близка к тому, чтобы рассвирепеть, но уставшие извилины работали в энергосберегающем режиме, а потому не успевали обработать абсолютно всё, что умудрился отчебучить Алекс за одну минуту. Главное мужское упущение состояло в том, надругался над святым – речь не о мечтах оставить незабываемые воспоминания и след от своей челюсти на нежных тканях женского тела, но о вопиющем, безобразном, мерзком, отвратительном, запрещенном нарушении личного пространства. Ей богу, он бы Роксфорд ещё по плечу потрепал… К несчастью, когда она вознамерилась нанести хоть какое-нибудь увечье, Алекс, словно чувствуя опасность своими менее привлекательными, но все же упругими французскими булками, сменил расположение, и теперь Шарлиз предстояло приложить куда больше усилий, будучи лишенной ещё и элемента внезапности.
Весь вид Лекса словно бы кричал: «Хэй, детка, я пришел, где фанатки и холодное пиво?». Наемник выглядел, как нагулявшийся мартовский кот, а такому Роксфорд могла предложить ровно ничего. Почесала бы за ушком, да лень тянуться. К тому же она ненавидела котов, особенно зажравшихся и наглых настолько, что поутру их хозяева могут лицезреть пушистый зад на своем лице и это совершенно не относилось каким-либо образом к практикам БДСМ, просто кот мог, полноправно чувствуя себе доминантом в отношениях с глупыми человеческими особями.
Блондинка, поджав губы и ни разу не смягчив суровый взгляд, повернула голову к Диксону, что уместил свои филейные части рядом с ней. О нет, девица не прогнется так просто под какого-то мужлана. А если и да, то по своей воле и точно не под своего сегодняшнего гостя, хотя, конечно, явно не одна барышня осела от его грубоватых манер, фирменной улыбочки и игры мускулов. Даже не будучи рок-звездой, Апач определенно мог унести с концерта ожерелье из нижнего белья (но не только дамского, мы же толерантны), коллекция которого была бы больше, чем у всех участников музыкальной группы вместе взятых, а на плечо попутно водрузить какую-нибудь визжащую от восторга и алкогольного опьянения девушку. А может и двух – всё же бывший байкер на свежем воздухе рос и ел пищу без ГМО. Если бы в Голливуде не повадились брать на роль ребят из Скандинавии австралийцев и если б Лотти не боялась, что наемник излишне впечатлится и начнет действовать по плану «грабь-насилуй-убивай всех и даже гусей», златовласка бы окрестила Алекса викингом. Шикарные, к слову, были ребята, судя по описаниям и историческим хроникам. К чему скрывать, Шарлотта была девочкой, отчасти жившей по заветам предков, а также доверяя своему чутью, поэтому испытывала нежный трепет по поводу выпирающей мужественности (речь тут вовсе не о столбике монет в штанах), а не от превосходящих её собственные интеллектуальных способностей. Сложно утверждать, что мозги – новый объект для сексуальных желаний, когда тебе пробили голову и причина потери покоя всех собравшихся вытекает на пол малоприятной жижей. И Шарлиз верила, что последнее слово в большинстве своем будет за грубой силой, властью и умением быть жестоким. Последнее, как показала вчерашняя встреча в парке, было присуще Апачу. Цепкий взгляд профессионала, давно нацеленный подмечать мелочи, спотыкался вовсе не на нижней, ещё пока скрытой под одеждой части туловища. Лотти уже в который раз не отвлекалась на посторонние предметы, как бывало в моменты, когда собеседник вызывает отторжение у всех фибр души, а, напротив, встречалась взглядом с Апачем. Чуть прищурив покрасневшие от длительных посиделок глаза, блондинка внимательно всматривалась в чужие, словно желая заглянуть в саму суть, узнать природу этого зверя, будто бы веря, что глаза - это действительно зеркало души и что у этого бессовестного идиота она вообще есть. Любопытство, с которым юные натуралисты вспарывают котят, переплеталось со злостью и раздражением, ещё пока сдерживаемым исключительно тем, что Роксфорд обещала Говарду свое содействие в подборе «персонала». Диксон не вызывал желание назвать себя неограненным алмазом среди людей своего ремесла, но не использовать в своих интересах того, кто с такой готовностью подставляется – грешно.
А меж тем, Алекс всё говорил и говорил. И когда же он наконец замолчал, Шарлотта отвечать не торопилась, пытаясь переварить весь тот словесный хаос, который на неё вылили.
- Давай расставим все точки над «i», ковбой, - скрестив руки на груди, весьма бодро и хлестко для своего утомленного состояния начала Роксфорд. Чувствуя непреодолимое напряжение в каждой клеточке, девица отталкивается от стола и делает несколько плавных шагов вперед, после чего разворачивается на пятках, вполне удовлетворенная хоть какой-то дистанцией между собой и неудавшимся викингом.
- Во-первых, я тебе не детка. Во-вторых, разбить бутылку об твою голову я могу и сама. В-третьих, твой непосредственный наниматель не я. Не думаю, что тебя как-то заботит этот факт, но считаю нужным довести до твоего сведения, - мысли о делах отвлекали, отчего тон Шарли возвращался к привычному, без претензий на ерничество и яда, что согласно легендам она сцеживала в баночку одинокими зимними вечерами. В ней оставалась серьезность и лояльность к делу и самому Говарду, а на время замолчавший Алекс постепенно переставал раздражать настолько, что Роксфорд не отказала ему в правде. Вряд ли умалчивание такой мелочи сделало бы погоду, но сама златовласка любила, когда раскрыты все карты.
- Считай, я представитель, с которым ты согласуешь все вопросы и претензии, если они у тебя появятся... К слову о вопросах и претензиях, у тебя есть какие-нибудь ограничения и строгие моральные принципы вроде: детей не трогаем, пленных не берем, только честные поединки и походы в церковь по воскресениям, исключающие работу? Не то что бы мы планируем убивать младенцев и вырывать сердца, но непредвиденные обстоятельства бывают всегда, и я хочу знать, на что я могу рассчитывать.

Роксфорд поморщилась – она люто ненавидела хруст костей. А Алекс прям наяривал, разминая сустав за суставом, будто пришел на занятие по йоге или к костоправу, а не устраиваться на некоторое подобие работы. Или это новые веяния в искусстве пикапа? Шарлиз была слишком далека от подобного, поэтому утверждать не торопилась, но вот к черту послать уже успела. Пока мысленно. Но такими темпами, не ровен час и бывшему байкеру вновь придадут ускорения, дабы он покинул помещение без этой медлительной походочки вразвалочку (наверное, самомнение в штанах мешает ходить быстрее) и перестал раздражать одним своим присутствием. Что ж, златовласка не отличалась спокойствием нрава, но ещё никто не выводил её из равновесие за столь короткий срок лишь мимикой и совершенно невинными, в глазах общественности, действиями. Ну подумаешь, выпендривается мужик, ну хрустит всем, чем может, восполняя отсутствие умных слов в своем ответе посторонними звуками, ну совершенно бестактно вторгается в твое личное пространство, так это же мелочи по сравнению с мировой революцией и тем фактом, что этот самый мужик, может, и не ест младенцев на завтрак, но вот определенно точно предается всем семи смертным грехам не по одному разу ещё до обеда, не говоря о том, что бьет чужие морды, не только морды, калечит и, вполне вероятно, убивает без зазрений совести. Но вот на это-то Шарлиз и было плевать. Пусть его планы на вечер состоят из чревоугодия, уныния или потребления пива в компании ирландцев – какая ей к черту разница, ведь главное, чтоб Апач был в состоянии выполнять поставленные перед ним задачи тогда, когда от него это требуют, а так пусть хоть спит у шлюх под боком и кладет болт на правильное питание. Роксфорд будет интересоваться подробностями его личной жизни только если эта самая личная жизнь, не приведите боги, коснётся её самой и будет предвещать проблемы. Пока же единственной рекомендацией для этого недовикинга было заткнуться и перестать изображать из себя утенка, который только что вылупился и обрел мамочку. Роксфорд, может, и не обладала модельной походкой, но вот уж на утку точно походила с натяжкой.
- Уж простите, но мне как-то не попадался прайс-лист или просто перечень услуг ваших профессионалов.
Из кастрюльки с яростью вновь начинает доносится мерное побулькивание, будто кто-то увеличил приглушенную почти до нуля подачу огня. Блондинка вновь нахмурилась и вновь скривила губы, делая шаг назад, но позабыв о недавнем приобретении и собственном расположении, оказывается вот уже во второй раз спиной к очередному предмету мебели.
Кажется, мистер Мне-Похер действительно просек фишку, как выбесить Шарлотту (словно для этого требовалось вообще прилагать какие-либо усилия). И в данном случае было видно, что Апач прям старался и получал от этого удовольствие. Шарлиз же старалась думать, это всего лишь глупая (чего от такого верзилы ещё ждать?) шутка, которая закончится так же быстро, как и началась, что вполне возможно, златовласка сама не успеет понять, когда все оборвалось.
Всё это бескультурное преследование было незавершенным, а как известно, ничто не вечно под Луной, то бишь у каждого явления должен быть логичный финал. Чего добивался Апач и как хотел закончить свои моральные истязания – Шарлотта могла лишь догадываться. Бурная фантазия и особенности построения логических цепочек женского ума легко набросали примерное развитие событий: начиналось все с того, что определенная мужская особь упирается руками в стол, лишая девицу возможности для маневра, а после, будто просто выполняя скользящий шаг в танце, этакая вырванная из контекста энтрада, оттолкнув чужую коленку своей, а дальше… Ооо, от мыслей о том, что могло бы быть дальше, Шарлиз чуть было не схватилась за сердце, так живо представила себе всё это. Знаете, что там такого было? Дальше девица полулежала на том самом столе, тяжко дыша не в состоянии выговорить и слово… Ещё бы! Каждая царапина на произведении 17 века вычитала из общей стоимости по несколько тысяч долларов, а уж что говорить про затраты на реставрацию кромки – дерево этой породы было слишком чувствительно к влаге… Каждый цент, словно ножом по сердцу. И дабы поберечь свои нервы, Роксфорд практически ныряет под руку Лекса, вновь оказываясь у него за спиной и подальше от объекта переживаний.
- C испытательным сроком. Вернее заданием. Информацию предоставлю позже, завтра или послезавтра. Твой номер возьму у Бенни.
Не давая поводов Лексу задержаться минутой больше, резко отчеканила мамзель, злобно поглядывая на мужчину. Что-что, а уж смотреть как на придурка она умела в совершенстве.

«А не скушать ли мне ещё один пончик, устроив маленький перерыв?» - Подумала Шарлотта, мысленно распрощавшись с Апачем, но не успев сделать пометку о том, чтобы ему перезвонить.
«А не скушать», - ответила сука-жизнь, подкрепляя свои слова не только тяжелой мужской поступью, но и протяжным омерзительным звуком, который предшествовал церемонному водружению филейных частей на стул, чьи ножки-то и произвели столь громогласный эффект при соприкосновении с гладким керамическим покрытием. Это уже был Эребор. Не тот Эребер, к которому стремились гномы, прихватив кроме надежд и спеси волшебника с хоббитом, а Эребор околовселенского масштаба. Если бы Шарлотта не успела после многообещающего подмигивания повернуться к Лексу спиной, то бывший байкер мог бы заметить, как у девушки предательски дернулась жилка под правым глазом. Дважды.
Блондинка развернулась к Апачу, не скрывая «небольшого» неудовольствия по поводу мужской навязчивости и попыток довести Лотти до нужной кондиции уровня «В Аду пламя полыхает тише и почти не греет на твоем фоне». Лексу больше подошли бы шортики с футболкой или костюм бой-скаута, а не брутального вида косуха – очаровательные щечки и взгляд полный наигранной (возможно, наигранной) самой чистой детской непосредственности больше подходили желторотому сорванцу. А ещё они так и манили. Манили потискать эти лицевые припухлости – Шарли с огромным удовольствием и не меньшим рвением, которое имеет место быть в аналогичном, столь нежно бывшим байкером любимом процессе, похлопала бы недовикинга по щекам, не утруждая себя соизмерять силушку. Апач же нормальный мужик – поймет, простит, потерпит. А кому как ни ему знать, что чем звонче, тем больше вызывает восторга всё действо, тренькая по тонким струнам души.
И пока каждое слово из напрашивающегося «Да что с тобой ни так, мать твою?!» сопровождалось в воображении Шарлотты смачным «похлопыванием» Диксона по лицу, тот внезапно вспомнил, что он до кучи человек деловой, серьезный, думающий о будущем и перспективах – вся эта херня короче. Шарли почти словила когнитивный диссонанс, но вовремя ушла в прострацию, мотнув головой из стороны в сторону. Её сознание отказывалось прерывать трансляцию малой экзекуции и возвращаться к этому извергу, представшему во плоти. Достал.
Как там…? Лучшая защита – это нападение?
Роксфорд, склонившись вперед, уперлась руками в колени, так что теперь её глаза был примерно на одном уровне с его. Только на этот раз Лотти сама начала оккупацию личного пространства, оставив между их самыми выпирающими частями лиц расстояние не больше пяти сантиметров.
- Конечно. Взорвем президента на каком-нибудь мероприятии. А потом догоним и кого-нибудь из сенаторов взорвем.
После этих фраз, сказанных с весьма серьезным выражением лица, никто в лавку не ворвался, и Шарлиз продолжила тем же псевдосерьезным тоном, в котором поначалу легко угадывалась злая насмешка.
- А потом будут поручения чуть поменьше. После президента мы с моим боссом хотим избавиться от конкурентов. Вдобавок, некоторых людей нужно сделать более сговорчивыми, а ты как раз не умеешь принимать отказы. А ещё полиция с их попытками превратить Нью-Йорк в город с наименьшим уровнем преступности совсем уж обнаглела, так что, боюсь, с парой детективов придется провести профилактическую беседу… А ещё увеличение размаха требует не только больше усилий затрачивать – вчера я чуть не лишилась трех сотен тысяч, и будет уж очень обидно, если кто-то специально или вот так случайно отнимет у меня куш больший во много раз, - весь сарказм из деланной серьезности утекал по капле, но к концу дамской речи было понятно, что на сей раз Роксфорд не шутила.
- Мы не ищем тупоголового бойца для пары дел, но и верного пса на привязи своей лавки я не жду. Помощь в любой форме, деньги за работу и отсутствие требования работать только на нас, не используя временных перерывов с пользой для себя – это тебе гарантируется. С тебя же за это требуется самая малость: делать всё быстро и без косяков, ставя в приоритет наши интересы… А после, возможно, лично у меня к тебе будут другие предложения. Но все зависит только от тебя и твоей способности проявлять лояльность.
Шарлиз умолкла, внимательно глядя на Лекса, будто обдумывала, стоит ли ему знать нечто большее.
Девица оторвала руки от коленей, но вовсе не потому, что собиралась вернуться в исходное положение или пойти-таки за пончиками. В поисках опоры правая ладонь легла поверх мужского предплечья, тогда как левая скользнула по вытертой и оттого местами немного шершавой черной коже куртки и, обогнув загнутый ворот, остановилась на шее аккурат чуть ниже затылка. Златовласка подалась вперёд, дабы нежно и томно почти шепотом произнести, щекоча чужое ушко своим дыханием:
- Единственно, что меня останавливает от того, чтобы выквырять твои глазенки кисточкой, так это то, что пока у меня нет в быстром наборе амбала вроде тебя, дабы избавиться от трупа. Очень иронично будет, если твоему конкуренту на это место достанется в качестве задания твое хладное тело, не находишь?
Женская ручка скользнула выше, теряясь в жестких темных волосах, дабы почти ласково сгрести их, сколько влезет в кулак, и заставит недовикинга запрокинуть голову назад через пару мгновений, когда потребует просочившийся в их игривую беседу пафос обстоятельств.
- Меня зовут Шарлотта. Для тебя можно просто Шарли, если слишком сложно за раз произносить столько звуков. А свою вульгарщину прибереги для девок из бара.
И вот одни наглые голубые глазища вновь напротив других, не менее наглых. Душа художника почти восторженно сравнивала лазурную синеву и оттенок тех самых фиордов, но на деле приходилось тратить время на подкрепление своих слов, а не поиск удачных сравнений.
- Или я выпотрошу тебя нахер, а остатки отдам бездомным котяткам на пропитание, - перейдя на язык, который должен был быть понятен Апачу более чем, добавила Шарлиз.
Помедлив секунду, решила, что просьба засунуть некоторые речевые обороты в известное место либо уже дошла, либо не дойдет никогда, так что попытки растягивать удовольствие и убить взглядом погоды не сделают.
Хватка ослабла, и блондинка  выпрямилась, вновь облокотившись на свой стол.

- Ты думаешь, что один тут самый пришибленный? – Тоном, удовлетворенным более чем, задает почти риторический вопрос Шарлиз, чуть склонив голову к левому плечу. Всё же иногда бывают правы эти чертяки, психологи в красивых очках и белых халатах, обычно спрятанных в шкафу: не стоит копить всё в себе, эмоциям надо давать ход. Выпусканием излишка яда Роксфорд не пренебрегала, как и не пренебрегала любыми средствами для этого дела, окромя разве что непосредственного пускания крови, но в основном это было облечено в словесную форму и удовлетворения морального приносило немного. Блондинка хоть и была отчасти визуалом, скорей по профессии своей нежели по природе, однако кинестетик тоже затерялся в девичьей душе. Возможно, именно поэтому девица имела не только склонность, даже, вернее будет сказать, нездоровую тягу щупать предметы, но и к рукоприкладству тяготела. Когда под пальцами чужие клетки терзаются от боли, это в некоторой степени будоражит, волнует кровь… Так о чем это мы? Ах, да.
Словом, Алекс был на верном пути – пропустит ещё парочку ударов, и Шарлиз его, может, аж зауважает (как человека, а не профессионала – девушка умеет разводить эти две сферы), а их первую встречу будет вспоминать со смехом, а не желанием ударить квазивикинга по голове. Сбряцал по струнам души, задев любовь к «легкому насилию» и эго – польстил в своеобразной манере, смолчав, а она и польстилась. Вот и вышло, что всё, быть может, куда тривиальнее, чем дифференциация на визуалов, аудиалов и кинестетиков.
- Я решила, что шлепать тебя по заднице – плохая идея. Ещё подумаешь, что я с тобой флиртую, и пропустишь всё мое негодование на тему, - почти игриво произнесла антиквар. Почти – Апач её позабавил своей реакцией, отошел от опасной границы «предать анафеме и кинуть в яму со змеями», но до конца прощен ещё не был. Уголок губ дернулся вверх, правда, сдержанная улыбка напоминала дерзкую ухмылку и не менее дерзкий оскал, будто Шарлиз решила потеснить Лекса на его пьедестале самого скалящегося.
- Помогу, - «как собственно, и обещала». Порывы оставшейся филантропии или чего-то в этом духе, но мисс Роксфорд предпочла назвать это деловым подходом, отказываясь от утверждения, что сердечко сжалось, сострадание пробилось, совесть проснулась, и далее, и далее. Ей, в конце концов, уже давненько не 15 лет, поэтому сначала подумает, прежде чем даже щеночка тащить в дом. Златовласка окинула бывшего байкера критичным взглядом, зависнув на пару секунд. И было видно, что происходит нешуточная борьба где-то далеко-далеко, в блондинистых чертогах разума. И кажется, побеждали ошметки филантропии. Пардон, делового подхода.
- Если сейчас очень туго со средствами и квартирой, могу предложить перекантоваться у меня, - удивительно, но предложить денег алчная душонка даже не подумала, держа на мушке вариант, что Апач может испытательный срок завалить.
В голову светлую закралось ещё одно подозрение, и антиквар тяжело выдохнула. Кончик языка, упирающийся в нёбо, внезапно возвращается на исходную, и раздается, отдающее этим типичны выражением женского неудовольствия, так раздражающее мужчин: «Тц!». Только в этот раз это не сопровождалось недовольство и картинным закатыванием глаз – вам же уже говорили, что Шарлотта – не самая обычная дамочка, так что приемы у неё свои. И сейчас блондинка не пыталась донести раздражение с толикой пренебрежительного высокомерия, а лишь ни к кому конкретному не относящееся разочарование по поводу собственных догадок, ещё пока не подтвердившихся. Но Роксфорд не была конченным оптимистом, и потому поставила на отрицательный ответ.
- Ты вроде неместный, да? Наверное, и в городе не ориентируешься особо… Первый раз в Нью-Йорке?