Не только в бравых копов есть фартожопые. Есть у Пола в Куско один не то что друг, скорее знакомый, - Тоби Кобб. Он американец, но парень изысканно самоопределял себя венесуэльцем, чем приводил все свое окружение либо в сумасбродный восторг, либо ввергал в пучину безнадежности. С тех пор, как с лица Кобба сошли последние подростковые прыщи он мечтал переехать в солнечную страну третьего мира, откуда как-то принято бежать, нелегально мигрировать в поисках лучшей жизни, но Тоби относился к другому типу людей - тех, которые жить не могут без шила в заднице. Впрочем, никто в картеле так его и не признал, не определил ему рода деятельности, а за семь с лишним лет, что он околачивался вокруг тамплиеров, Кобб сумел разве что приобрести чудаковатую известность. Он, как и один помощник копа, постоянно умудрялся вляпаться в самые невообразимые ситуации (хотя парень считался неглупым и никогда не болтал лишнего), от которых у всякого слушателя могли, и волосы дыбом встать, и скрутить к чертям желудок от богатого воображения. При всей своей безобидности, Тоби часто становился причиной перестрелок, которых при иных обстоятельствах, и быть-то не могло, картель его продавал, подставлял. Самым немыслимым при всем этом считалось то, что Тоби постоянно проносило. То есть, в какую бы безнадежную ситуацию он не попал - всегда выходил сухим из воды, как ни в чем, ни бывало, тем самым поражая умы бывалых в аду на земле, и совсем скоро обрел нарицательное "фартожопый Кобб".
Пол, как и скупой десяток из вышки картеля, относился к земляку положительно за умение внести в преступную рутину наркоторговли легкий флер ебанутости. На прошлой неделе Тоби, руководствуясь не весть чем, путем каких-то невообразимых махинаций обменял  два грузовика бывших в употреблении автомобильных шин, как позже выяснилось разного и даже не парного калибра, на фургон свежайшей рыбы из улова где-то около Малых Антильских островов. И естественно, пока селедка эта не протухла, испытал острую необходимость куда-то ее перепродать. На следующее же утро после бартера все осевшие в Куско из картеля знали, что фартожопый Кобб провернул удачную сделку, дав толчок новым анекдотам на улицах города и заодно побудив в сердцах домохозяек самое навязчивое желание что-нибудь эдакое состряпать. Рамона, жена члена картеля в доме, которого поселился на некоторое время Дэей, не делала ничего по дому, но иногда в ее чудную головку со свистом влетали идеи - то она ремонтировала крыльцо по новому стилю из какого-то глянцевого журнала, то в срочном порядке высаживала цветы прямо в гостиной и совсем часто пыталась устроить семейный ужин, с которого сама же первая сбегала. Пола послали к Тоби по рыбу и завести обещанную магнитолу с подкассетниками раздражительного оранжевого цвета и отхватить лакомый кусочек из анекдота. На чердаке когда-то процветающего газетного издательства, что в Америке теперь модно называть лофтом, его встречали можно сказать с почестями, особенно магнитолу. Тоби моментально бросился искать доисторические кассеты, с увлечением рассказывая историю обмена из первых уст, его друзья, очень похожие на торчков, корпели перетаскивая огромный таз с ленты подачи куда-то в обжитую часть помещения, чтобы Дэй мог выбрать себе рыбы. Вытаскивая по одной за хвост, американец скрупулезно присматривался к плавникам и чешуе, выслушивая историю иного приключения фартожопого Тоби. Валяясь на старом диване, среди груды кассет, он затягивался косяком, тыкал пальцем в эквалайзер и вещал о брюнетке, разгуливающей по Куско. Что-то вроде того, будто она в баре, в самом соблазнительном виде клеила всех подряд, а закончилось тем, что теперь сидит в соседнем помещении прикованная к трубе. По лофту прокатился негромкий довольный смешок троих в унисон, Пол только улыбнулся.
- То есть ты хочешь сказать, что ты ее украл?
Кобб подтвердил, все так же беззаботно меняя кассеты в магнитоле, расширив понятие о похищении несколькими деталями - у барышни оказалось с собой совсем немного наличности, никаких толковых драгоценностей, а сама она тощая и крикливая, поймали накануне вечером и бесцельно держат взаперти, подумывают выкуп за нее спросить. Посерьезнев в лице, Дэй опустил рыбу обратно в таз со льдом, там же ополоснул руки и, капая водой на сорванный пол лофта, перешел в другое помещение, чтобы воочию убедиться. И в самом деле, на полу приютилась принцесса, что называется, в чем притащили, взъерошенная и молчаливая, поскольку рот ей предусмотрительно заклеили скотчем. Советник какое-то время упорно рассматривал барышню, стараясь совладать с недоумением, пока в конце-концов не исчез из поля зрения. Сцена у дивана, которую брюнетка не могла видеть, да и слышать, развернулась на агрессивном полушепоте с активной, внушающей жестикуляцией и чередой отеческих оплеух по ушам Тоби:
- Кобб, ты совсем спятил? Ты знаешь, сколько это стоит? - Попытки мигранта оправдать себя интенсивно пролетали мимо Пола, как отщелкивали оплеухи. - Дибил, блять, у тебя нет квоты в этом городе.
Чистить затылок фартожопому можно было бесконечно, но, как показывала практика, хватало только на первые пять часов. В Куско существовала определенная группа людей, зарабатывающая на жизнь похищением американских граждан, они не любили, когда кто-то посторонний лез в их бизнес, тем более вот так безобразно. Скорее всего, через пару дней, когда и эта новость разлетится, как горячие пирожки, они предъявят ему агрессивное замечание и Коббу придется побывать в реанимации. В последний раз, отвесив затрещину Тоби, Дэй угрожающе ткнул в него пальцем, бросил прощальное "сам будешь разбираться", вернулся к брюнетке. Сострадания от советника ждать не приходилось. Во-первых, потому что Пол не рыцарь в костюме Зорро, во-вторых, потому что в Мексике люди пропадали бесследно и их никто не искал, конкретно для Пола брюнетка ничего не представляла. Он присел на корточки рядом с ней и облюбованной батареей, отнюдь не внушая доверия на светлое будущее.
- Как тебя зовут? - Темперамент девушки должен был лавиной обрушиться на Дэя, когда он неприятно для исчезнувшей снял скотч.

Обещанной крикливости, живописно переданной рассказчиком за кулисами, не последовало - барышня очаровательно хмурилась и жала губы, словно на выданье. Без скотча гораздо удобней оказалось рассмотреть трофей, под серой лентой скрывались правильные черты лица. Кобб на свою беду совершил очередную глупость, но в одном, о чем уже слагали легенды, ему крупно повезло - на этот раз он хотя бы утащил нечто привлекательное. Венцом планов на брюнетку пришибленного Поом к дивану мигранта стал только неважный, почти интеллигентный мат за стеной, небогатые отговорки перед товарищами по ремеслу, коим и вовсе невдомек оказался нагрянувший из неоткуда Дэй, со своими воспитательными мерами и неприятием импровизации с нулевым коэффициентом полезного действия. Советику наркотрафика, выражаясь мягко и без деталей, похищение мирных граждан не клеилось даже при обстоятельствах смазливого личика и строптивого нрава. Преклоняясь перед авторитетом Пола, похищенной не пригодились бы ни умение совладать с эмоциями, будучи привязанной к батарее, ни расположение к конструктивному диалогу, возможно, рано или поздно приведшему леди к свободе. Дэй с непривычной точностью скрутил липкую ленту скотча в тонкую трубочку, пока напротив комфортно расположившаяся принцесса ошибалась на каждом своем слове. Он слушал внимательно, то пристально глядя на брюнетку, то себе под ноги, на бетонный, ничем не укрытый, пыльный пол. Поначалу советнику показалось, что он где-то слышал это "Маргери Тирелл", на какой-то момент даже напряг извилины, а получив дополнительную информацию, вероятно, издевательской направленности, воспроизвел недосказанность в голове нашумевшим в США книгами с сиськами и оторванными головами. Эврика позабавила работорговца, как и впечатляющая иллюзия пленницы. Складывалось впечатление, что она рассчитывала сейчас же встать и выйти через парадный вход, явно недооценивая реальное свое положение.
- Они не мои подчиненные, я здесь рыбу покупаю. - Не смотря на исключительно простой и доступный текст, не было никакой гарантии понимания. Как правило, у заложников в связи с экстремальными условиями, напрочь вышибает всякое чувство рационального самосохранения, потому Пол вовсе не рассчитывал, что брюнетка с первого раза поверит в его чистую правду. Для убедительности пришлось разъяснить кое-какие детали. Например то, что даже Кобб с его врожденным талантом делать все неправильно, уже вытряхнул удостоверения личности похищенной в печь, как сделал бы всякий думающий человек. - У тебя нет паспорта или любых других документов, только батарея, к которой тебя привязали. От тебя сейчас осталось только то, что ты произнесешь вслух и пару килограмм все еще живых органов. И чем дольше ты здесь сидишь, тем сложней тебя отыскать. При условии, что тебя вообще ищут.
В словах Дэя не звучала угроза, скорее простая констатация факта. Через пару часов до Кобба дойдет, с каким треском он вляпался в неприятности. У самого, невинной души в поисках киношных приключений, убить заложницу рука не подымется и он прибегнет к помощи кого-нибудь с улицы, возможно, попытается продать брюнетку по выгодной рыночной цене, но все равно избавится даже в убыток. Если подобное будущее не вызывало в девушке страха, опасения за собственное здоровье и свободу, собственная ее высота перед работорговцем с прямолинейным ускорением падала в ноль. С взаимной любезностью на этом было покончено. Не смотря на протесты Кобба и ко., Дэй в итоге отвязал брюнетку от единственной собственности в Мексике и, взвалив на плечо, куда-то поволок. За собственную спину советник не опасался, разве что на случай, если у барышни по какому-то новомодному фетишу зубы остро заточены, порядком не чувствовал веса на крепких плечах и управлялся с той ловкостью, словно каждое утро ему приходилось переносить женщин с места на место. Они прошли мимо возмущенного Кобба равнодушно, вся его эмоциональность не уходила дальше дивана с кассетами, поднялись по широкой и короткой лестнице на балкон, где Пол опустил свою ношу на дворовый стул напротив круглого стола, привилегированно оставив руки брюнетки без наручников. Здесь было просторно и ободранно, как после гражданской войны. Стоял небольшой холодильник, похоже привезенный с Кубы, поскольку марка на нем была выгравирована русскими буквами, на нем всякое ржавое барахло, включая лом и пружины. Отсюда Дэй выудил две рюмки. Дверь осталась открытой, так что пленница могла в любой момент сорваться с места и попытаться выбежать вон из здания типографии, если, конечно, вариант прыгать с четвертого этажа на оживленную, шумную улицу ей нравится меньше. Здесь было много теплее под палящим мексиканским солнцем, не такой затхлый воздух, как внутри, и пепельница на столе. Куратор сел напротив, чуть съехав со стула и раскинув ноги, вытащил из кармана сигареты, закурил. Пачку он бросил на стол, как бы предлагая принцессе расслабиться на двоих, хотя такая гуманность совсем не вязалась со словами куратора или его дальнейшими действиями. Пару раз вдохнув табака, он поднял с пола бутылку из ровного пестрого ряда бережно спрятанного в тень хозяевами, наполнил рюмку до краев, так что немного даже расплескалось на стол, и подвинул к заложнице, глядя на нее увесистым, беспощадным взглядом прокурора.

Диссонанс от левого уха, неразличимого диалога между фартожопым Коббом и его соратником фальшивого счастья, по правое с уличным шумом типичного мексиканского города создавала только напротив сидящая леди, надув щеки и губы сверлящая взглядом якобы похитителя. Судя по всему барышня ни на йоту не поверила Полу, что в целом логично, хотя и бессмысленно. На четыре этажа ниже жизнь под горячим солнцем била ключом в то время, пока Маргери вынудили играть в кошки-мышки с мужчиной, которого она впервые в жизни видела. Она провела ночь в старой типографии и до сих пор ей не удосужились объяснить ради какой такой цели, ни выяснить кто она и что из себя представляет, чем может быть полезна или вроде применима, брюнетка выполняла чтоли функцию балласта и от этого еще более странным казался интерес Дэя к персоне исчезнувшей. Стул под ним, как неудачно вымышленный трон, сам он без короны, но титулован публично, сидел напротив вовсе не приставляя дуло пистолета к виску потенциальной жертвы, а предлагал ей залить нервы чем-нибудь покрепче заунывной, по мнению адекватных, компании Кобба. Принцесса отказывалась, видимо, определяя себя все еще в сказке, ведомая здоровым образом жизни и политикой сохранения трезвого рассудка в условиях экстремального туризма в Мексике. Понять ее позицию не сложно, но быть несогласным у конкистадора получалось лучше. Он долго молчал на жест Маргери внешней физической и ментальной неподвижностью, только поднимал руку, поднося сигарету, заново и заново воспроизводя акт легочного убиения, опускал ее обратно на подлокотник пластикового, треснувшего на левой ножке стула и, казалось, уделял гораздо больше внимания броуновскому движению внизу. Под зданием медленно проезжали старые и новые машины, не рискующие дать по газам из-за слишком наглых пешеходов. Они словно беженцы, загорелые, требовательные, похожие на бунтарей из гетто, задержавшиеся слишком долго на чужой земле, а оттого в праве наступить на всякого перекрикивались друг с другом через дорогу, а затем просто шли, навьюченные своими заботами и пожитками, маленькие царьки своих крошечных владений. По тротуарам так же вальяжно ходили курицы, суповые наборы выглядывающих из окон домохозяек, вечных и бесконечных созерцателей течения жизни. Кропотливые лавочники и звон копеек, что им приходится зарабатывать потом и кровью, привычной извечной ценой честного заработка. По эту сторону границы сохранилось много первобытного, утяжеленного культурным и традиционным, около тридцати процентов туристов приезжали в Мексику именно для того, чтобы прочувствовать на себе чем местные бытуют с детства. Некоторых из них похищают.
- Нет, не боюсь.
Пол перевернул вторую рюмку и наполнил ее текилой, не стал прятать бутылку обратно под стол. Чтобы сохранить самообладание, Маргери стоило выпить одну или две, сохранить храбрость духа, пока навинченные мнительностью страхи не взяли над нею верх. Из бравого десятка вариантов, только один вел ее к свободе.
- Нет смысла набивать себе цену, Мари, Тоб понятия не имеет, что с тобой делать. - Складывалось впечатление, что с каждым словом Дэй говорил все тише, убедительно вкрадчиво, как интеллигентный мистер Кэнди в своем имении. - Гораздо большей маржи ты стоишь в собранном виде, он это знает, поэтому твое лицо в порядке. Есть люди, которые дадут за красивые волосы и здоровые зубы много денег или мало кокаина, красавицы везде пользуются спросом. Пей.
Дэй снова подвинул к даме текилу, настаивая на добровольном распитии, без применения грубой силы. Девица явно никогда не бывала в плену или относилась к тому типу людей, которые принципиально не употребляют себе в ущерб, согласно каким-то эфемерным, поэтическим взглядам далеким от криминала.
- Зачем ты здесь? У тебя здесь есть друзья, знакомые?

Теперь Пол с полной уверенность мог бы признать Маргери растерянной. Слегка заплутавшей в тактике самосохранения, споткнувшейся об инстинкты нажитым опытом, не способной совладать с двумя тягловыми лошадями, шагающими по разные стороны одной границы. Пятью минутами ранее, до того, как ей развязали руки и предложили выпить, она напрочь отрицала всякое сотрудничество, угрожала надутым видом и выпирающей наружу гордостью, а теперь с ощутимой легкостью выкладывала половину личной Санта-Барбары, словно это хоть как-то могло интересовать работорговца. В буты это называлось легкомыслием, особенно часто встречающейся чертой у женщин. Собственно, советнику было все равно по каким фантастическим причинам и где застрял так называемый брат королевы роз, как и совершенно параллельно, кем этот господин ей приходились - его не было в стране, до сих пор никто не поинтересовался, куда пропала туристка после вчерашнего рандеву по питейным заведениям, да и сама она, не то чтобы корпела над собственным освобождением, предпочитая амплуа засидевшейся на интервью звезды. Подобная расстановка приоритетов не смущала Дэя, он равнодушно затушил сигарету в обрезанную банку от пива, опасно помещенную на край борта балкона, и подался вперед к текиле, истолковав неохоту барышни пить в одиночестве, как страх оказаться отравленной. никаких сопутствующих употреблению кактусового эликсира, как в лучших барах столицы, на балконе типографии не подавали, тепло само по себе растекалось в груди, оставляя приятное ощущение расслабленности, вопреки жгучему, терзающему солнцу над головами беседующих. Джентльменом, в классическом понимании, Пол не смог бы стать даже в тот день, когда Мэтью Уотерс оказался бы высокоактивным социопатом, уловки брюнетки пролетали мимо советника, не отражаясь ни на лице американца, ни в его мыслях. Такая его статичность с редкой динамикой на курево или алкоголь в картеле внушала опасение за собственную сохранность, а спокойный и уравновешенный тон сеял сомнения среди смелых.
- Мне в целом плевать на то, почему застрял твой брат в Лондоне и кто из-за этого выбросился с окна, - от количества ненужной информации желание решать проблемы Кобба стремилось к нулю. Лед в тазу с рыбой упорно таял, а солнце, поднимаясь выше и выше, рано или поздно перекатится и начнет спускаться, выгоняя работорговца из города. - Но ты не стесняйся повторить историю в борделе, там из этого выйдет отличная легенда. В публичных местах любые слухи разлетаются моментально, чем больше в них нелепицы - тем лучше, прибыль рекой потечет.
На балкон ворвался Кобб с таким выражением лица, словно без него уже состоялась сделка купли-продажи непосильным трудом приобретенного женского тела. Может, чтобы показаться в глазах Маргери выше и сильнее, кто знает, он говорил на испанском с превалирующим эквивалентом слэнговых и матерных слов. По эмоциональности текста можно было понять, как Тоби выкатывая грудь вперед и харахорясь перед леди, пытался восстановить права собственности, а каждое его слово разбивалось вдребезги о невозмутимость напротив сидящего, смотрящего снизу вверх на Кобба, советнка. Отвечая вежливостью на вежливость, Дэй так же по испански отправил Тоби вон, приукрасив короткую реплику не двоякой угрозой агрессивных методов убеждения в случае чего. Фартожопый американец какое-то время возмущенно пыхтел, толкнул ногой какие-то коробки и выкатился с балкона обратно в лофт. Нагроможденный хлам безнадежно качнулся и рухнул, некими своими элементами задев Маргери Тирелл. Пол не шелохнулся.
- Я могу вытащить из этой страны. Разумеется, не потому что мне тебя жаль.

Пол немного позабавила формулировка Маргери насчет Кобба, он явно не тянул на козла. Долговязый и худощавый, Тоби пользовался популярностью у девиц Куско до того крайнего момента, когда они понимали особенность устройства его необузданной фантазии. Он создавал вид приличного и даже образованного человека, иногда напоминая Мэтта случайно выхваченной из неизвестного слушателю контекста поэтичной мыслью, генерировал спонтанные идеи и не стеснялся замарать руки в достижении оных. Королева роз недостаточно хорошо знала своего похитителя, в отличие от советника, чтобы подобрать более подходящее описывающее горечь и ненависть к Тоби слово. Дэй должен был возразить, так требовала пацанская солидарность, но квота на пояснения почти исчерпала себя, диалог уходил в тупик, даже теперь, когда работорговец прямым текстом заявил о намерении спасти принцессу. Предложение прокатиться через границу США корнями росло в пятнадцать кубометров кокаина, удачно приобретенных у кубинских партнеров Альварро, которые картель теперь должен был сбыть и здесь обязанности организатора делились на техническую и политическую составляющие. Схема перевозки, подкуп местной полиции и мелких чиновников, чтобы те вовремя закрыли глаза на нарушение федерального закона прямо под собственным носом, и выдача товара по пункту прибытия относились к технической части, с которой по всем законам криминального кино существовало гораздо меньше проблем, чем с договорной - вопросы сбыта в таком случае запросто решались силой, с помощью огнестрельного и прочих способов обеспечить билет в один конец на ту сторону Стикса. Вопросы политические решались только с помощью денег. Единственным внешним фактором, способным оказать воздействие на сферу влияния в кругу покупателей оставалась похоть. Небольшие и весьма губительные слабости людей, давно уверовавших в собственную неуязвимость, с комплексом бога и слишком тяжелыми перстнями на опухших пальцах, очень часто и незаметно для себя самих тонули в тщательно подготовленном для них болоте роскоши, веселья и глубоких декольте. Когда Тоби повезло похитить симпатичную на лицо и фигуру девицу, последней не посчастливилось стать предметом торгов, но больше всего подфартило именно Полу. Советник рассчитывал сбыть пятнадцать кубов кокса вице-губернатору штата Аризона, скользкому и хитрому бабнику, известному в тесных кругах пристрастием к разного рода извращениям. Покупатель пятый день заламывал руки перед картелем, торгуясь то на повышение, то на понижение цены, играл фальшивую увертюру на нервах мексиканцев испытывая их терпение. Официальная его командировка неофициально финишировала из порта Куско на белой яхте, по соседству с устрицами и шампанским, куда и был любезно приглашен организатор крупного наркотрафика с супругой.
- Пол, - равнодушно произнес американец. В моноспектакль одного актера другой никак не вписывался, Маргери куда больше интересовало раздутое самолюбование, чем личность напротив сидящего, что, несомненно, устраивало их обоих. - Уверен, твои представления о выгоде значительно разнятся от привычных здесь масштабов.Думаешь я переправлю тебя укомплектованную в ящике, как тысячи других мексиканских нелегалов?

- Я не торгую наркотиками, - во всяком случае не в том понимании. Врядли Маргери о чем либо догадывалась, ее случайная версия была как нельзя близка к истине, но в то же время, между правдой и фальшью существовала огромная пропасть, в попытке пересечь которую каждый смельчак рисковал провалиться в бездну, где от него не останется ни воспоминания, ни отзвука. Перевозка наркотиков с людьми грубым способом изнутри, как и с ослами, крупным рогатым скотом, в ботинках, втором дне дорожного чемодана, обшивке семейного автомобиля, нужное зачеркнуть, относилось к категории мелкой торговли, близкой к розничной. Перевезти килограмм кокаина для личного пользования какой-нибудь гастролирующей неподалеку рок-звезды для Пола всегда казалось слишком мизерной сделкой, чтобы рисковать годами, проведенными в компании педофилов и насильников окружной тюрьмы.
Революция в Мексике давно стала обычным делом. С тех пор, как США наложили лапу на демократию родины Альварро, мнимый порядок освещался в СМИ и для мирных граждан где-то за пределами реальности в Куско и в любом другом городе южной страны эволюционировала цивилизация, культура и мораль, что на самом деле, словно лжеурбанизация Сан-Франциско, оказывалось не более чем картонной иллюзией. Но Дэй слишком часто был в нетурестической Мексике, знает о власти деспотии и условиях крайней бедности, где чтобы заработать на ужин надо изворачиваться, как фантазия позволит. Чаще всего, у многих, дальше первобытного она никогда не заходила. Пол собственными глазами видел, как искусственно выращенные частные армии прижимали и давили слабых на своем пути, торили дорогу к власти по трупам женщин и детей, как сопутствующего ущерба, а потом вымаливали собственные грехи благотворительностью при церквях или госпиталях. Он знает тех, кто в этом участвовал, стоял у флангов и фронтов борьбы за лучшее будущее. Макбуки и основы маркетинга, естественно, доползли и до Мехико, чтобы не пугать туристов дикими законами вдоль трассы между городами, но адаптация картелей, вместе с коррупцией и самосочиненной омертой тоже никуда не делись.
- Я собираюсь тебя кое с кем познакомить, - Пол выпил застоявшуюся в рюмке текилу, почесал подбородок и уставился на Маргери с инструктажем, - ты должна хорошо выглядеть, быть вежливой, расположенной, не шуметь, не задавать лишних вопросов, уметь поддержать тему разговора в обход похищения. Быть изысканной.
По инерции, следом за выставленными требованиями должно было прозвучать зыбкое "сможешь?", однако Дэй посчитал необходимым его опустить. В своей надменной манере он сохранял нордическую уверенность, перемежающуюся с беспринципным диктатом, потому как если в Маргери поселятся сомнения  - грош ей цена. Советник закрутил бутылку и оставил ее обратно под стенку балкона, как жирную точку на стадии переговоров.
- Я забираю рыбу и ухожу, ты остаешься?

Рекордное самообладание Маргери вместе с завидной хваткой хрустнули под натиском тяжелого ботинка ультиматума. Порядком эмоциональное возражение, с примесью возмущения и тоном абсурда, отразились на лице советника удовлетворенным недоумением из ряда "о, да она разговаривает". Все предыдущие преувеличенные гримасы, методичное глазкостроение, а также гиперболизированная значимость эдакой женской гордости слетели в сточную канаву по рейтингу самого оживленного состояния пленницы, когда она стала как нельзя близка к первым минутам встречи с американцем, когда еще привязанная к батарее не могла говорить из-за скотча на губах, но в то же время одним своим видом произносила гораздо больше, чем пока рассказывала о приключениях брата. Поддавшись спонтанному удовлетворению, Пол едва не похвалил брюнетку за проявленные искренние страхи перед лицом грядущих событий, с аккуратностью сапера все же поставил бутылку на пол и посмотрел на девушку с тем вызовом, с которым режиссеры смотрят на хорошеньких актрис в стремлении взять главную роль большого кино, но кроме возраста и красоты в целом другими талантами не обладающие. Перспектива старательного монолога заставила его потянуться к сигаретам и закурить снова, пока смелость Маргери оторвала ее очаровательную задницу от пластикового стула, а рыба Кобба окончательно не стухла. Дэй слушал исключительно внимательно, отпуская в свободное плавание никуда не годные аргументы в защиту собственных прав, смотрел на нее снизу вверх свысока, так как умеют только прокуроры из отдела внутренних расследований, не решаясь выбрать между признанием фартожопого Тоби маньяком в лицо настоящему убийце и сравнением чертовки опасной женщиной в рейтинге наиболее удачного анекдота. В итоге работорговец все же заулыбался. Картина складывалась таким образом, что сама вряд ли о том подозревая, брюнетка согласилась на все, сразу и какие бы капризы не слетали с ее нежных уст, клеймо картеля на тонкой шее заложницы уже поставили.
- Я не говорил, что ты мне понадобишься завтра.
Стул советника отъехал назад, сигарета осталась в зубах, а внимание, сосредоточенное на предстоящей сделке вернулось к грядущему ужину из свежей, контрабандной рыбы. Пол вышел с балкона, не сомневаясь, что Мари, словно хорошо выдрессированная болонка последует за ним по пятам, вытащил из кармана свернутые трубочкой купюры и, по пути отсчитывая положенную сумму, заговорил с Коббом все так же на испанском, взаправду теперь уже о рыбе. Чешуйчатую упаковали в бумагу, потом в белый пакет и вручили Дэю, как любимому постоянному клиенту с пожеланиями поскорее избавиться от проблемы.
- Эй, не стой там, как вкопанная, нам еще детский велосипед купить надо, - мало кто из присутствующих подозревал, в какую игру оказалась втянута случайно похищенная бртанка. Еще меньше людей могли себе представить, сколько за одну ночь ее задница принесет денег в картель, и только один порядочный бизнесмен, с рыбой к ужину и новым велосипедом для сына коллеги, владел исключительно точным прайс-листом на каждую мечту.

После того, как Пол с Тирелл покинули здание старой типографии, все пошло как по накатанной, словно вместе они условились провернуть авантюру еще месяц назад, когда мысль сбыть кокаин вице-губернатору штата Аризона заплыла в бурные моря мыслей советника. Брюнетка вела себя целесообразно спокойно, то ли последовав совету наставника, то ли от внезапно включившегося инстинкта самосохранения. Для нее случайно оказавшийся в нужном месте в нужное время участник наркокартеля стал хоть какой-то перспективой сдвинуться  с места, после того, как она прикованная к батарее просидела в плену у Кобба без особой цели. Сначала британке пришлось растрясти ягодицы в детском магазине, где со всей серьезностью предстоящего выбора советник долго и тщательно выбирал детский велосипед. Не то, чтобы он стремился наладить отношения с девицей, развлечь ее беседами, чтобы хождения по городку отдаленно напоминали свидание или импровизированную экскурсию на своих двоих. Иногда они о чем-то переговаривались, но преимущественно Маргери приходилось выполнять роль верного хвостика, семенящего аккуратными шажками за спиной Дэя. В том, что она не убежит, советник не сомневался, поскольку не смотря на общую занятость обыкновенными мирскими вопросами умудрялся не спускать с юркой куколки глаз. Заложница не знала и не могла знать, чем обернется для нее попытка к бегству, и первобытный инстинктивный страх должен был приковать ее к Полу согласно всем законам здравого смысла. В конечном или промежуточном итоге, американец привел спутницу в бордель, естественно, вывески над заведением никакой не было, вывод можно было сделать из такой себе блаженной обстановки помещения, в котором работорговец оставил удачно приобретенный трофей. Закрытые двери и завешенные легкими тюлями поверх плотных штор окна гармонично сочетались с управительницей заведения, прожженной жизнью старухой от пластики и больших денег инвестированных в лицо и груди, выглядящей на все сорок с лишним, в шелковом халате и пошлых босоножках. Дама курила мундштук и явно обрадовалась Полу, в отличие от приведенного домашнего питомца. Она долго щебетала что-то на испанском, с меркантильной любовью приняла под корсаж перегнутые пополам купюры и обязательства привести Маргери в товарный вид к определенному часу. Сообщив через сколько вернется, Пол оставил брюнетку на попечение борделя, а сам отправился с рыбой домой.
Здесь, в Мексике, советник поистине чувствовал себя счастливым. Радость Диего на предмет нового велосипеда перебивала стервозность Рамоны и деловитость Хархе, ощущение бренного риска отступало в стенах дома, вдохновение на новые свершения посещало организатора на внутреннем дворе, под жарким солнцем неблагополучной, но все же прекрасной страны. Рыбу он так и не попробовал, длительный эмоциональный скандал супругов о каких-то мелочах оставил Пола голодным, выпроводил из дома в угнетенном настроении, но при параде. Водитель из картеля отвез выглаженного и надушенного советника в бордель, откуда они забрали не менее надушенную Маргери. Девочки из дома услуг поработали на славу, создав брюнетке не пошлый, изысканный образ на оставленные организатором средства, вместе они смотрелись гармонично, как и было задумано. На парковке у причала они задержались в машине для предварительного инструктажа. Пол посмотрел на спутницу, в глазах его читался немой, ненужный комплимент. Занятый манжетами и пуговицами, он только сухо озвучивал правила игры.
- На яхту я приглашен с сестрой. Она блондинка, вы совсем не похожи. Ты можешь представиться любым именем, не имеет значения. На вечеринку мы явимся об руку, но ты должна оставаться доступной, интригующей. Человек, с которым я тебя познакомлю, крупный американский политик, Эван Мичем. С ним ты должна быть особенно милой, тогда я тебя отпущу целой и невредимой.
Не одарив королеву роз паузой для размышления, Пол вышел из машины и встретил ее с другой стороны, чтобы с откуда-то взявшимся обаянием и светскими манерами проводить на яхту. В конце трапа их встречал юнец не старше двадцати лет, при парадном камзоле и в белых перчатках, он сверил прибывших со списком приглашенных и любезно проводил гостей внутрь. Здесь, в атмосфере роскоши и грязных сплетен, советник вознамерился сорвать солидный куш и где-то в толпе собравшихся со стаканом виски в руках шатался звонкий кошелек, предмет запретного обожания Маргери с того момента, как она взошла на борт.
- Будь прелестью.