Двухмоторный «Лирджет-60» коснулся раскаленной посадочной полосы. Голый ландшафт международного аэропорта Балтимор бежал за окном, слившись в неразличимый фон, затем замедлил свой бег.
— Мистер Фостер! — послышался голос. — Мы на месте.
Чарльз встал и потянулся. Открыв полку над головой, он вспомнил, что багажа у него нет. "Туда и обратно", — напомнил он себе.
Двигатели снизили обороты, и самолет с залитого солнцем летного поля въехал в пустой ангар напротив главного терминала. Вскоре появился пилот и открыл люк. Фостер быстро допил остатки скотча, поставил стакан на мокрую столешницу и надел пиджак.

«Колумб» оказался небольшим четырехзвездочным отелем, расположенным в некотором отдалении от центральных улиц Балтимора и окруженным кованой чугунной оградой и кустами сирени. Поднявшись по мраморным ступенькам, Чарльз подошел к двери, и она точно по волшебству открылась. Привратник проводил его в фойе.
— Багаж, сэр? Я могу вам помочь?
— Спасибо, не надо. Мне нужен консьерж.
На лице привратника появилась обиженная гримаса, словно Фостер чем-то его оскорбил. Но в фойе все таки проводил и даже показал, где находится консьерж, а затем поспешил исчезнуть.
Фойе оказалось помещением с изысканной отделкой и элегантной обстановкой. Период Великих географических открытей давным-давно миновал, но какое-то время в середине 1500-х годов это было темой номер один. Комната служила гордым напоминанием о тех временах: доспехи, гравюры на тему покорения новых земель и золотые слитки из Нового Света за стеклом.
За конторкой с надписью КОНСЬЕРЖ сидел вежливый подтянутый мужчина, улыбающийся так приветливо, словно всю жизнь ждал минуты, когда сможет оказать любезность посетителю.
— Чем могу служить, сэр? — Он говорил нарочито шепеляво, а глаза его внимательно осматривали лицо и фигуру Фостера.
— Мне нужно поговорить с Мануэлем.
Загорелое лицо консьержа расплылось еще шире.
— Sí, sí, señor. Мануэль — это я. Чего желаете?
— Сеньор Ролдан из миграционной службы сказал мне, что вы…
Взмахом руки консьерж заставил Фостера остановиться и нервно оглядел фойе.
— Почему бы нам не пройти сюда? — Он подвел Чарльза к конторке. — А теперь, — продолжал он, перейдя на шепот, — чем я могу вам помочь?
Фостер тоже понизил голос:
— Мне нужно поговорить с одним из ваших жильцов, но вот беда, он меня видеть не желает.
Консьерж шумно выдохнул, словно сбросив с плеч тяжесть.
— А-а, понимаю.
"Ничего ты не понимаешь, Мануэль, ведь я до сих пор разговариваю с тобой, а не поднимаюсь лестницей".
— Мне нужно немедленно его увидеть.
— Но, сэр, это против правил .
— Это очень важно, — сто долларов, как-то сами перекочевали из кармана Чарльза в карман Мануэла. — Вопрос национальной безопасности.
Консьерж покачал головой:
— Простите, — сказал консьерж, и вся его любезность мгновенно улетучилась. — В «Колумбе» строгие правила охраны приватности постояльцев.
Еще один "франклин" переселился из одного кармана в другой.

Чарльз Фостер остановился в коридоре у номера 301. Он знал, что где-то за этой витиеватой резной дверью находится тот ради кого он пожертвовал контрактом на миллиард долларов, личным временем, ах, да, и еще не надо забывать о взятке консьержу.
За дверью послышалось движение, раздались голоса. Он постучал.

Гимн Германии Чарльз не знал, впрочем, даже если и знал, разобрать слова было непросто. Немецкий явно был не сильной стороной Кларка, но об этом Фостер решил не заикаться. Как там бывший босс сказал о нем: «Умный, но очень ранимый»? Чак был уверен, что это клевета и на самом дели Майкл Кларк – сильный и независимый мужчина, но все же проверять стрессоустойчивость ночного кошмара руководителя АНБ не спешил. «Вдруг, еще решит повторить подвиг одного обиженного на весь мир художника». Для протокола: Фостер совсем не прочь, чтобы Кларк выплеснул свою обиду путем завоевания Польши, он просто хочет в этот момент находиться рядом, чтобы отхватить и себя небольшой кусочек.
- Кто я? Я твой золотой билет, Чарли. Можно?
Ожидать пока один из умнейших программистов мира переварит информацию и выдаст ответ, Чарльз ждать не стал и в свойственной ему наглой манере протеснился между дверью и Майком внутрь. 
- Неплохо, совсем неплохо. Надо сказать, я думал, ты живешь в худших условиях.
Номер, выделенный США в качестве перевального пункта не тянул на пять звезд, но жить можно. Тараканы не бегают, за стеной никто не стонет, даже решеток на окнах нет. «И кто так обращается с одним из самых опасных преступников в Штатах?!». На месте правительства, Фостер так бы не нянчился, он бы… «Видимо не зря, Джозеф меня с Гитлером сравнивает». Конечно, устраивать холокост Чак не спешил, так как это плохо повлияет на имидж, но вот устроить публичную казнь, чтобы другие боялись, а почему бы и да? «Как тебе повезло, Кларк, что я н твоей стороне».
- Ладно, заканчиваем с этим цирком, - все так же в стиле императора мира, не ожидая на предложение владельца апартаментов, Фостер приземлился и театральным жестом предложил бывшему сотруднику АНБ сделать то же самое. – Чарльз Фостер, если тебе все еще интересно, и ты мне действительно можешь ОЧЕНЬ помочь, но сначала я помогу тебе. Ты хочешь остаться в США, Майкл Кларк?

«А парень с характером», - сделал пометку Чарльз. В прочем, так еще интереснее. Тупых овец, которые только то и могут, что кивать и мекать в такт ему на заседаниях аукционеров хватает. «Узнал бы старый еврей, как я отношусь к «коллегам» точно дал бы по шапке». Но он сейчас попивает шампанское в Бордо, ему не до этого. «Да и вообще он не в восторге от того, что я хочу нанять «шпиона»». Как и АНБ, и президент Америки, и королева Елизавета. Чарльз уже видит эти кричащие заголовки «Фостер-младший взял под крылышко шпиона, что это может значить?» и все в этом духе. Возможно, даже придется сделать публичное заявление, дать несколько интервью и торжественно поклясться на конституции США в прямом эфире, что он не собирается использовать знания мистера Кларка против Америки и АНБ. Чарльз готов на многое чтобы заполучить Майкла. «Потому что этот парень стоит этого». В мире компьютерных технологий человек способный за считанные минуты взломать любой замок или код – король, это понимает ФБР, МИ5 и Чарльз Фостер. Первые хотят уничтожить гения, чем они собственно и заняты, вторые узнать его секреты, но вот Чак. Ему мало знать над чем работал любитель Канта в АНБ, он хочет использовать его знания в своих целях, а для этого надо чтобы парень остался в Штатах.
- Очень просто. Я играю гольф с одним джентльменом из ФБР и вчера он мне проиграл встречу с тобой. А еще с тебя 200 долларов. Пришлось дать взятку консьержу, что бы тот провел меня к тебе. Как видишь Майкл, все очень просто. Ну, так что там с Кантом? Я прогулял все пары с философии, но с радостью выслушаю твои размышления, а что касается чая, мне, пожалуйста, черный без сахара.
Он улыбнулся, даже очень мило получилось. Все таки может, когда хочет.

Чарльз слушал лекцию о Катне от известного программиста одним ухом. Но не спешите злобно махать пальчиками и говорить о том насколько мистер Фостер некультурный или Клар плохой оратор. Такая защитная реакция организма у Чака еще со студенческих времен. Надо признаться, в университет наследник многомиллиардной империи не часто ходил. Он, в отличии от своих одногруппников быстро смекнул, что в не количестве прослушанных лекций счастья и пока другие студенты Гарварда пухлы в библиотеке над учебниками, наш герой заключал сделки. Сначала на несколько сотен долларов, затем на несколько десятков и когда пришло дело получать диплом и вступать во взрослую жизнь наследник Барта Фостера, в отличие от всех тех же студентов-ботанов, имел пристойный собственный (что очень важно!) капитал. И если интересно, Гарвард Чарльз закончил и даже попал в десятку лучших учеников. Фантастика? Нет. Деньги и связи. Хочешь красиво жить – умей вертеться. Оценки и ум – это далеко не гарантия успеха. И история с Майклом Кларком это только подтверждает.
Выныривает мужчина из своих трущоб разума как раз когда талантливый программист, но очень разговорчивый, что в принципе не свойственно жителям Туманного острова, все-таки заканчивает лекцию о немецком философе и переходит к делу.
- Нет, я против, чтобы ты меня так называл.
Чак… Как же он не любит это сокращения. Так само, как Нью-Джерси и техасский акцент. Его так называл отец и это хочет это Чарльз или нет, пробуждает старые воспоминания. Да, он научился бороться с этим и делать вид, что ему плевать, но на самом деле. В каждого есть свои слабые стороны.
- Но вернемся к делу. Я могу сделать так, что от тебя отстанут агенты спецслужб и заживешь ты этой… спокойной жизнью, - знал бы Чарльз на тот момент, что в Майкла весьма своеобразное понимание «спокойной жизни» - не стал бы это говорить, но на тот момент все, что удалось нарыть детективу Фостера на программиста, то, что он любит наряжаться в героев книг и фильмов, коллекционирует комиксы и очень любит ребусы. – Да, это в моих силах, - двести долларов отправляются в карман, но вот пробовать чай с пакетика Чарльз не спешит. – Но ты должен… хочешь пройтись? Погулять? Выпьем нормального чаю, ты подышишь свежим воздухом. Кстати, как давно ты проветривал помещение?

«Как можно было так засратся?».
Не знал бы Чарльз, что тут уже неделю обитает один из самых талантливых программистов мира, а по совместительство гений и киборгпреступник, подумал бы, что здесь праздновал день рождения в кругу друзей пятилетней ребенок. Какие-то книги, тарелки, одежда – все это валялось на полу. Наверное, что такое шкаф, комод и полочки Кларк не знает или не догадывается об их назначении. «Все в этих гениев не как у людей». Не то чтобы Фостер общался со светлыми умами мира сего, но о заскоках в таких персонажей наслышан. Например, Чак знал, что какой-то немецкий философ, то ли Кант, то ли Гегель, а, может, это Фридрих Ницше был, неважно, хранил в ящике посменного стола гнилые яблока, их запах стимулировал мыслительный процесс. А еще Еврей однажды поведал забавный факт о Пикассо: к художнику пришел журналист, Пабло попросил дать ему несколько минут, чтобы навести марафет, конечно, бумагомарака не смог отказать такому известному человеку, но ни через десять, ни через пятнадцать минут отец кубизма в комнате так и не появился, когда журналюга от скуки выглянул в окно, увидел, как испанский Да Винчи голышом катается на коне. «А это точно Пикассо был, а не Дали?», - размышлял Чарльз, отрывая окно. Свежий поток воздуха волной ворвался в берлогу Кларка, унося с собой испанских художником, немецких философов, яблоки и лошадей. Единственная мысль не давала покоя Чарльзу: почему так долго? Он смотрит на часы, Кларка уже не было минут десять.
- Золушка, давай быстрее, Прекрасный принц не будет тебя вечно ждать!
Чарльз резко развернулся на каблуках и, спрятав руки в карманы брюк, взялся наматывать круги гостиной. Он как раз дошел до двери, когда Кларк подал голос.
- Надо же, - он резко хлопнул в ладоши, поворачиваясь к фанату Елизаветы Второй своей лучшей стороной. – А я уже подумал, ты уснул. Мог бы и лучше нарядиться.
«Если согласится сотрудничать, придется подобрать ему несколько костюмов», - подумал Чак, с кислим лицом рассматривая то, что, по мнению Майкла, подходило под слово «стильно».
Выйти с отеля род ручку с Кларком – не составило труда. Да-Винчи-двадцать-первого-века рассчитывал на свои знания и умения, в то время как Чарльз пользовался капиталом и связями. Оказалось Старый Еврей однажды выручил одного очень приближенного к Президенту человека, тот о поступке адвоката не забыл и дал добро на выгул, при условии, что Брайнин лично будет присутствовать при переговорах.
- Майкл, разреши познакомить тебя с крестной феей, это Джозеф. Он мой адвокат.
Еврей как всегда улыбался на все тридцать два зуба и радостно махал ручкой, то что он зарабатывает миллионы, а значит далеко не дурак выдавал только костюм от Westwood, который совсем не сочетался с грязнимы ботинками из кожи питона.
- Дашь автограф? Мой племянник твой фанат, - казалось, еврей совсем не замечает Чарльза, все его внимание зациклено на звезде интернета. Наверное, если бы Фостер вовремя не вмешался бы, он и селфи сделал.
- Джентльмены, - холодным тоном, который не предвещал ничего хорошего, заговорил Чак, - предлагаю автограф сессию оставить на потом и заняться боле важными делами, - для того чтобы придать своим словам еще большей важности он ткнул взглядом в сторону подъехавшего Maserati.
- Чур, я возле окошка.
- Да, на переднем месте.