Кругом было какое-то сумасшествие. Не то чтобы жабы посыпались с небес, а люди взяли факелы и вилы и вновь устроили охоту на ведьм, однако иначе обрисовать события последних дней Шарлотта не могла. Всё началось с того, как проверенному курьеру вдруг сели на хвост копы, а после кое-как совершенной передачи товара оказалось, что в заветном чемоданчике вместо громоздкой табакерки ручной работы, оцененной свыше 150 тысяч долларов, пакетики с неизвестным веществом, о происхождении и назначении которого можно было только догадываться. Однако даже при отсутствии информации о содержимом, блондинка так и плюхнулась на стул подле себя, когда вместо ожидаемого эквивалента кругленькой суммы увидела нечто непонятное, что явно не сулило ничего хорошего. Шарлиз была далека от сферы наркотиков так же, как Серсея Ланнистер от понимания «сестринской любви», но даже её смекалки хватило на то, чтобы понять насколько запахло жареным. И во всей этой ситуации, как не странно, её больше всего напрягало не то, что наркодельцы скорей всего весьма опечалены пропажей ценного груза и будут рыскать в поисках него повсюду, но то, что истинной ценности этой сыпучей субстанции дама не представляет. Какое упущение, что законы о правах потребителей на информацию, в том числе и цену товара, не распространяются на наркотики, как это бы облегчило жизнь простым покупателям и заставило почесаться дилеров. Но мечты мечтами, а сделать с этим дерьмом что-то надо было. Хотя бы на случай, если копы прочухали, где нужно искать утерянный вещдок. Вот бы они ещё рассказали девице, куда ушел её товар! А то, что он именно ушел раз и навсегда, Шарлиз пессимистично не сомневалась. Было совершенно неясно, сбросил ли его курьер во время погони или всё же, перепутав, передал второму по цепочке. Однако особой разницы между намеренным вышвыриванием дорогостоящей антикварной вещицы и предоставлением курьеру наркокартеля не видела - кто бы не заполучил вещь, даже не зная её истинной ценности, едва ли расстается с чудесным приобретением. И даже если кому-то из наркодельцов предложат обмен, они скорее нашпигуют свинцом переговорщика и заберут всё себе, просто потому что могут себе это позволить. Пиздец по всем фронтам, товарищи. А ведь у мисс Роксфорд были неплохие планы на планируемый гонорар от сделки.
Просидев над открытым чемоданом порядка пяти минут, Шарлотта не смогла придумать ничего лучше, как позвонить Говарду и сообщить о пренеприятнейшей ситуации, заодно испросив совета. Возможно, у мужчины были знакомые, которые могли бы прояснить что-либо о товаре, о том, кому он мог бы принадлежать, и кому и в какую цену его можно было бы слить. Однако американец не отвечал, и Лотти грешным делом начала подумывать смыть весь порошок в нутро белоснежного кафельного друга, а чемодан выкинуть, дабы никто не смог притянуть за уши её к этому делу. Но если найдут? Заставят ещё платить, а ей лишние растраты не нужны.
Самым запасным планом оставался мистер Диксон, в чьем выдуманном резюме Шарлотта упорно видела пункт «барыжил наркотой». Может, у него были какие-то знакомые – черт знает. Но то, что он будет полезным в этом деле – однозначно. Мнительная Роксфорд не собиралась хранить у себя бомбу замедленного действия ни секундой больше положенного, поэтому решила спихнуть по своему обыкновению тяжелую ношу другому. Разговор был нетелефонный, поэтому наемнику просто дали команду «забери и спрячь». На удивление, Апач не потратил много времени на дорогу и сборы и уже через полчаса скалился в дверном проеме, выдав что-то нелицеприятное для тонкой душевной организации Шарлиз, которая с момента импровизированного собеседования поняла, что с этим засранцем найти общий язык будет проблематично.
Практически швырнув мужчине кейс, процедила сквозь зубы предупреждение, что именно и каким бантиком за такие слова завяжет, и захлопнула дверь, не заботясь о том, остался ли с её противоположной стороны след от лица особо горячего парня.
- Фуф, - расслабленно выдохнула Лотти, потирая руки, будто готовилась свернуть горы, а не совершить очередной звонок. Первый пункт небезупречного плана был выполнен, оставалось достучаться до Говарда.
Трубку мистер Хьюз поднял, дай боги, после раза двадцатого, и Шарли явно отвлекала его от какого-то важного дела. Но донести это девушке он не смог, потому что его просто смел словесный поток, из которого мужчина все-таки успел ухватить самую суть – товар похерен курьером, а то, что досталось, лежит на хранении у Апача. Чуть помедлив, Говард пораскинул мозгами и выдал, мол, всё не так плохо, как обрисовала блондинка, сделала она не очень умно, но разгребать проблемы надо по мере поступления, а пока не стоило разводить суматоху и бегать по Нью-Йорку с криками: «где тот мудила, который украл мой кейс?!», как и выкидывать в окно наркоту – на полноценный сугроб всё равно не хватит.
После этого Роксфорд и правда понемногу начала успокаиваться и даже подумала о том, что стоит как-то залечить душевные раны и помянуть павшие в неравном бою нервные клетки. Но, как назло, ничто не могло удовлетворить девичий аппетит, поэтому, кинув мобильный, карточку и ключи, блондинка отправилась в ближайший супермаркет, что и было самой большой ошибкой на сегодня. Хотя, ещё не вечер, а у совершенства, как говорится, не бывает границ.

Страстно прижимая к груди бутылку Bacardi и кулек конфет, Шарлотта пыталась проявить чудеса изворотливости и извлечь ключи из сумочки, что висела на тонком ремешке через плечо, однако та не поддавалась, как будто вселенная намекала, что жрать конфеты в таком количестве очень плохо.
- Да что ж ты будешь делать… Зараза, - увлеченно бубнила себе под нос барышня. Краем глаза она заметила чью-то тень и, понадеявшись, что это сосед, который избавит даму от страданий и откроет дверь, даже не обернулась. Хотя, её бы это не спасло.
Шарлотта даже не успевает вскрикнуть и как-то сориентироваться, как вдруг всё потемнело, а воздух оказался ограниченном доступе. Последнее, что она услышала, хруст осколков под чужой подошвой и шелестящий в полете пакет с конфетами вперемешку с испанским наречьем. Тягаться с двумя матерыми мужиками, явно обладающими сноровкой в этом деле, с мешком на голове было бессмысленно и беспощадно.
От подступающей истерики бросило в нервную дрожь, а мысли вместо столь нужно трезвости стали уж какими-то совсем придурковатыми.
«Сходила за конфетками, блять».
Оставалось не рыпаться и получать удовольствие, надеясь на лучшее, хотя каким образом это можно было сделать внутренняя богиня голос разума почему-то не подсказал.
Окромя истерики, паники и здравого реализма деловую поездку омрачали неудобная поза, завязываемые на конечностях веревки и отсутствие вида из окна. Но даже это обещало быть маленькими неудобствами, когда за возмущение из-под мешка, последний вдруг больно впился в шею, не оставляя дыхательной системе шансов на нормальное функционирование и девице на хождение в кофточках с вырезом. После такого желание сопротивляться испарилось совсем.
Шарлиз шумно втянула носом воздух, что больше напоминало жалостливый всхлип. Но слез на удивление не было, и единственное мокрое место – левая нога, которая ещё долго будет пахнуть алкоголем…
Златовласка потеряла счет времени и даже не пыталась запомнить путь, по которому её везли, просто надеясь, что остановились они не в лесу, дабы посмотреть на то, как она хрупкая девица будет рыть себе могилу. Кто-то больно рванул за ногу, вытаскивая Шарлотту из салона авто, кое-как поставили и, цепко держа за плечо, повели куда-то, не удосуживаясь сбавить темп или предупредить о высоком пороге, так что пару раз дамочка чуть не навернулась, сломав себе что-то.
Когда же вдруг в помещении стало ещё темнее, а похитители вдруг куда-то исчезли, громко хлопнув дверь, Шарлиз поняла, что оказалась в конечном пункте. Неловко стянув мешающий кусок ткани и швырнув его под ноги. Вытянув руки вперед, осторожно, маленькими шагами, почти не отрывая стопы от пола, направилась к ближайшей стене, дабы сесть подле нее и для начала перевести дух, привыкая к темноте.
Подобрать слова к происходящему как-то не получалось.
- Просто прелестно, - почти одними губами произнесла Шарлотта, проводя руками по лицу.

Даже если бы случайный гость продолжил свое предложение цитатами из небезызвестных соцсетей, Шарлотта бы уже ничему не удивилась. «Хэй, принцесса, меньше стресса!», - таки напрашивалось, однако Шарлиз меньше нервничать никто не предложил. Хотя безусловно за «принцессу», имея в запасе растрепанную копну златых локонов, потекшую тушь, зацепку на колготках, превратившуюся в катастрофу вселенского масштаба, и в целом вид помятый, не считая следов утертой струйки крови чуть ниже губ после смачной просьбы не возмущаться, Роксфорд поблагодарила… бы. Если бы мозг, отключивший в стрессовой ситуации некоторые функции, был способен на поддержание светской беседы и комплименты. Собственно, с момента краткого знакомства с определенным числом лиц предположительно мексиканской национальности мозг женский впал в некоторый ступор, а после заработал в хаотичном режиме, тряся за грудки здравый смысл, но тот взял дополнительную минуту, а после долго не отвечал.

Словом, когда Шарлиз оказалась одна и зафиксировалась в сидячем положении у стенки, думать о сложившейся ситуации хотелось с каждой секундой всё меньше и меньше. Неуемное девичье воображение пустилось в разнос, подкидывая одну за одной картины вероятной расправы. Блондинка, посвятившая, как любой любознательный подросток, некоторое время изучению инквизиционного процесса, легко могла навскидку накидать парочку действенных методов воздействия на склонность человека к беседам, однако искренне сомневалась (и, наверняка, не без оснований), что господа, сыпавшие испанскими словечками, вряд ли будут особо изощряться – для начала сломают парочку пальцев. От мысли об этом фаланги вдруг заныли, и, обхватив одной кистью другую, Шарлотта, с годами позабывшая о детских шалостях, вечно приводящим к травмам, и оттого превратившаяся в создание изнеженное, прижала сложенные вместе руки к груди и зажмурилась, будто это могло помочь – откроешь глаза через несколько секунд, а там твоя квартирка и ничего ужасного не случалось.
Но с чего Лотти вообще начала думать о подобном? Находясь в поисках причин своего похищения, даже будучи персоной самовлюбленной, девица сразу отмела версию того, что кто-то возжелал заиметь во всех смыслах такую красотку, а антиквар в рейтинге самых похищаемых профессий ютился где-то между библиотекарем и учителем начальных классов, имея практически нулевые шансы одарить представителей своих незабываемыми пунктами в биографии и новыми знакомствами. Следуя стереотипному мышлению, Роксфорд связала свой неудачный поход в магазин с не менее неудачной контрабандой. Пока история весьма органично смотрелась, а у Шарлотты появилась маленькая надежда на то, что её скромную особу нет смысла калечить каким-либо образом или вообще убивать, ведь барышня не скормила странный порошок белому другу, как хотела. Однако остатки истерики вкупе со всё ещё гнетущей паникой подсказывали, что от мексиканцев так просто никто не уходил. И в один миг, вместо боязни непонятного чего, появился конкретный и обоснованный страх – расставаться с жизнью златовласка вот так не была готова.
Вытирая вдруг побежавшие по щекам слезы, Шарлиз с обреченностью приговоренного к смертной казни мысленно уверяла себя, что Говард всё уладит. То, что весьма маловероятно, что мистеру Хьюзу известно о злоключениях протеже, Роксфорд старалась не думать. В конце концов, если мексиканцы вышли на неё, то почему не выйти на Говарда?

Внезапно явившийся мужчина, чьи черты после долгого пребывания в темноте Шарлотта сумела отчетливо различить лишь спустя несколько минут, когда резь в глазах от яркого света отступила, не то чтобы не вызывал доверия, но давал повод подумать, что окромя самой дамы в здании были ещё здравомыслящие люди. И даже сразу окрестив Пола Дэя персоной, вряд ли имеющей большой вес в организации, где явно уделяется внимание происхождению её членов, Шарлиз остерегалась озвучивать красочный посыл советника наркокартеля и его компании в далекие дали. Как там учат общаться с неуравновешенными психами? Во всем соглашаться и не давать поводов для проявления агрессии? Немного проблематично, но жить Роксфорд хотела ещё долгие годы. Поэтому она не порывалась встать, только поджала ноги ближе.
- Шарлотта, - голос немного дрогнул, а интонация резко скакнула вверх. Информационный голод, неизвестность и размеренное, настораживающее спокойствие, что прямо-таки излучал брюнет, не дали смолчать. – Зачем я вам?

До этого момента Шарлотта вполне успешно справлялась с собственным сознанием, предпочтя перебирать в голове известные шедевры изобразительного искусства в мельчайших деталях и способы, как лучше их подделать вместо того, чтобы рассуждать о том, что её скромной персоне предстоит в ближайшем будущем. Но молодой человек, по всей видимости, трижды положил всё, что имел на вероятно тонкую душевную организацию, как у любой уважающей себя дамы, своей пленницы и лишь нагнетал обстановку. В голове Шарлиз тут же заворошились неприятные мысли, от которых она столь упорно открещивалась. Роксфорд шумно выдохнула, чувствуя, как пробирает мерзкий холодок её пальцы. На мгновение девица отвела взгляд от внезапного визитера сей мрачной обители и совершенно растерянно смотрела на свои руки, на этот раз испачканные отнюдь не красками или чем-то в этом духе, зато виднелись разводы от туши и просто грязь, но кому до этого было дело.
Ситуация понемногу начала проясняться, и это позволило проясниться рассудку. Оковы страха ещё бренчали на девичьих конечностях, но даже через призму своих душевных переживаний златовласка, ухватившись за соломинку всего из пары фраз, пыталась рассуждать здраво. Пока поведение брюнета вполне органично вписывалось в её историю о неудачном обмене товаром, однако оптимистично раскатить губу ей не удалось – Пол, как гостеприимный хозяин удержал её от этого. Немножко преждевременно для первой встречи тем более сейчас, когда у девицы появилась тоненькая ниточка к спасению, а значит и оружие против страха. Шарлотта без серьезной мотивации сидеть тихо, как мышка, могла своевольно позволить себе всё, от чего в брошюрке «10 золотых правил поведения в обществе с преступниками» предостерегают авторы. Сейчас Роксфорд рассудительно молчала, призвав на помощь всю свою сдержанность, но весь её внешний вид, начиная от дернувшегося уголка губ и заканчивая тяжелым взглядом, от которого могло скиснуть молоко, а Майкл Фассбендер перестал бы рыдать в своем очередном фильме, почти кричал о том, что Шарли с большим удовольствием ударила бы Пола. Ещё лучше выпить вина на его похоронах, но всему свое время.
- я могла бы и сама, - негромко произнесла блондинка, мотнув головой, когда хватка ослабла. Слова должны были прозвучать смиренно и вежливо, но получалось пока не очень.
«Одним делом меньше», - подумала Шарлиз, когда ей настоятельно порекомендовали не прибегать ко всем женским хитростям, как будто если девица зайдется в истерике эта просьба, скорее являющаяся приказом, сможет остановить поток горючих слез и бессвязную речь. Но раз уж дамскими уловками пользоваться бессмысленно, то, может, подойдут мужские? Потупить, прикинувшись дурочкой? Устроить распитие текилы и после трех бутылок стать лучшими друзьями? В стиле боевиков 90-ых вынести всех голыми руками? Всё не то.
Роксфорд, не задумываясь особо, повторила движения визави, немножко нелепо в виду связанных рук, словно пыталась отделаться от чужих прикосновений.
- Если к вам попал некий антикварный предмет, то думаю, мне будет о чем вам рассказать.
Вряд ли под историей мистер Дэй имел в виду биографическое повествование, однако делиться хоть какими-то фактами Шарлотта не спешила. Будет весьма печально, если блондинка отдаст искомый предмет не законному в извращенном смысле этого слова владельцу, но его конкуренту. И объясняй потом хозяину, что она здесь ни при чем, и вообще это их косяк. Если вообще её спросят о чем-то.

Он посмотрел на неё так, что некоторые девушки на её месте потеряли бы дар речи и потерялись бы в своих фантазиях, она же смотрела на него как на идиота. Вернее, на его удаляющуюся фигуру. Едва ли Пол Дэй поставил себе цель закадрить пленницу и украсть её сердечко, всё это лишь походило на игру с его стороны – даже похищение, казалось, приносило ему удовольствие, тогда как сама Шарлотта была предельно серьезна по каждому пункту и совершенно не воспринимала эти неуместные в данном случае кокетливые вкрапления. К тому же Роксфорд к своему неудовольствию знала, чем обычно это заканчивается – в их среде джентельменскими манерами могли похвастаться лишь белые воротнички, которые в укоренившиеся стереотипы об опасных и дерзких преступниках особо не вписывались, а оттого и в расчет не принимались. Сначала тебе улыбаются и думают, что ты испугалась, только услышав об их регалиях, затем околовежливо требуют что-то, что, по их нескромному мнению, тебе не принадлежит, а когда отказываешься, начинается самое веселое – кричат, топают ногами и просто капризничают под коронное «это мое по праву!». После истерик приходит последняя стадия – угрозы. Так, Шарлиз уже обещали выкинуть в окно, утопить, отдать на растерзание итальянской мафии (и все в один день между прочим), другой чуть не оставил ночью в лесу на съедение байкерам, а потом и вовсе пытался с трагичным видом, держа блондинку за ручку, а другой вцепившись в златые локоны, сгореть в запертой комнате. И каждый… каждый! Улыбались так, словно ожидали, будто от их обаяния Лотти добровольно отдаст честно награбленное добро, а сверх этого попросит взять ещё и себя – сей же час прямо на столе в ресторане. Порой это просто-таки выбивало девушку из колеи. Но сейчас скорее напрягало. Особенно после выстрела, который послужи доказательством того, что правдивого в улыбке лишь одно - дантист у мистера Дэя отличный.
Шарлотта не торопилась предпринять попытку стянуть с рук некое подобие оков или обследовать помещение на предмет слабых мест (вдруг отсюда уже сбегал фанат «Побега из Шоушенка»), и шум снаружи прибавил девице уверенности в том, что решение сидеть и не рыпаться было правильным. Отсутствие криков и противоборства явно свидетельствовали о том, что счастливая звезда сегодня златовласке светить не собирается, ибо стрелял кто-то свой и это был правомочный на такие выкрутасы человек. И если это не внесение новых деталей в интерьер, то Лотти предпочитает не давать мужику с оружием в руках лишних поводов пристрелить одну блондинку.
Но много времени на осмысление ей не оставили – дверь открывается, и перед дамой предстают всё те же лица. К своему неудовольствию, мошенница не могла не отметить новый аксессуар Пола, и вывод напрашивался сам: либо мужчина просто шел, шел, да и решил прикарманить пистолет, либо стрелял именно этот покоритель дамских сердец. И раз стрелял, и никто ему и слова не сказал, значит, имеет право. Значит, всё же лучше продолжить молча терпеть театр одного актера.
И теперь Шарли смотрела на него не как на идиота. А как на обезьяну с гранатой, в глубине души надеясь, что все же мистер Дэй расположен к конструктивному диалогу и не имеет особых пристрастий по части нанесения увечий.
Роксфорд опустила то, что Пол назвал себя экспертом её сфере (хотя это всегда вызывало у блондинки безграничное количество негодования), как и промолчала на слова о дешевизне товара – пока антиквару было не до оскорблений профессиональных качеств.
Девушка вновь бегло взглянула на пистолет – да, определенно, не до такой ерунды.
- Меняться? – Аккуратно предложила Шарлиз. Не робко с бегающим взглядом и трясущимися от страха губами, не дерзко с огнем в глазах и недрогнувшим голосом, а именно что аккуратно – с намеком на кротость и открытость к любым разумным предложениям, сцепив руки в замок так, что колечко на среднем пальце больно впилось в фаланги.
До знаменитого «Договориться» ещё не дошли, но как могла Шарлиз не попробовать забрать свое. Такими неоднозначными фразами Пол искушал девицу больше, чем своей обаятельной улыбкой.

Отредактировано Charlotte Roxford (2017-01-21 22:48:48)

Кажется, торговаться с Роксфорд можно только при одном условии – вполне себе реальная угроза жизни: шкурный интерес на уровне инстинктов развит куда лучше, и оттого с легкостью подминал под себя все эти пресловутые принципы и нормы чести.
- Забирай, - вылетело быстрее, чем яд успел преобразиться в «Да подавитесь, гоблины» и несколько неуместных замечаний, что с их уровнем развития будет победой уже то, если они догадаются, как открыть цацку, не говоря уже о предназначении.
Если бы Шарлотта не была слишком алчной, то, возможно, девицу бы возмутило то, что её жизнь приравнивают к небольшому пакетику непонятной дряни. Если бы Шарлиз была непоправимым гуманистом-филантропом, то возмутилась бы в принципе по факту произведения оценки и перевода в денежный эквивалент такого объекта как жизнь, превознесение которой достигло столь эпических масштабов, что диву даешься, как такой бесценный дар человечеству вручили. Но Роксфорд не была бы самой собой, если после глубокомысленного «всё имеет свою цену в наше время» не начала кидать претензии по другому поводу – это ж с какого перепугу антиквар расплачивается за чужой косяк своим товаром? Дальше шли требования по поводу испорченных нервов, моральный вред приютился где-то между разбитой бутылкой рома и порванными колготками, а ещё вечер в никуда. Нет, Шарлиз решительно не понимала логики, которой руководствовался мистер Дэй: её украли, присвоили пару сотен тысяч себе, требуют свой порошок обратно, и остаются в плюсе при любом раскладе, тогда как дама не факт что получит спасибо. Он это серьезно? Лишний раз жизнь показывает, что ничего со времен детсада у людей с возрастом не меняется кроме игрушек: на этот раз уже мальчики за составляющую своих куличиков бьют лопатками по голове девочек, а в итоге чумазые и лохматые во всем виноваты, так ещё и от родителей могут получить за то, что влезли в драку, ведь девочки мальчиков бить не должны.
«Ну, пиздец, приехали, товарищи. За что же дочери Евы сжигали свои лифчики на площадях с лозунгами более задорными, чем у Инквизиции при копчении ведьм? Хотели равноправия, получите по самые гланды своего равноправия».
Словом, не сказать, чтобы Шарлиз была довольна сделкой. Но тяга к жизни, проступающая с каждым мгновением, проведенным в опасной близости с оружием, все отчетливее, сдерживала Роксфорд от всех её обычных безумств как никогда.
- Будет как сувенир на память.
Шарлиз выдавила улыбку. При большом желании чужую жизнь тоже можно было запечатлеть в виде сувенира, начиная от срезанного локона и заканчивая пошивом фартука из чужой кожи. Внешне Пол не походил на психа, но мало ли. Ганнибал Лектер тоже из толпы особо не выделялся.
Хотелось помыть руки и чаю. Но что-то подсказывало Шарли, что в понятие жизни базовые функции организма, вернее их обеспечение не включалось.

Если б Шарлиз зареклась с момента совершения похищения не общаться с наркокартелями и всем, что с ними каким-либо образом связано, и вообще хоть как-то соприкасаться со всей этой сферой, девица побежала бы записываться на курсы испанского. Потому что одно дело не понимать аборигенов, нежась под солнышком на пляже, держа в руках коктейль с зонтиком, в красивой широкополой шляпе с контрастной лентой и большим бантом, а совсем другое – наслаждаться обществом малоприятных особей, сидя на холодном, грязном полу в подвале, расположенном невесть где, со связанными рукам, и гадать, говорят ли присутствующие о тебе или нет. Всё же принимать участие в решении вопросов касательно своего будущего хотелось, даже не обладая правом голоса.
Новый участник престранной беседы напрягал Роксфорд больше, чем Пол с пистолетом. Либо это была хваленная женская интуиция, сравнимая разве что с паучьим чутьем, либо количество и качество зубов всё же решает. Шарлиз перевела взгляд на парламентера, но у того на лице не отражалось каких-либо душевных мук, так что казалось, что в принципе дальнейший список развлечений для блондинки в этом парке аттракционов – вопрос решенный. И если между Роксфорд и Маргарет было что-то общее, так это их мысли на тему того, насколько эти дамы не подходят для такого рода развлечений и почему. Но кого это в сущности волновало? 
«О да, давай ещё фото на память сделаем, я прям вижу, как ты повесишь его над кроватью. Наверное, рядом с иконами».
К слову, кролика кроме страха за свою прекрасную шкурку догоняла истерика. С некоторым опозданием, но истерика в некоторой степени тоже дама, а дамам простительны опоздания.
- А я не знаю, где он, - весело сказала Шарлиз, широко улыбнувшись. Осознание того, что менее забавные мужчины пока ещё остались с носом откровенно смешили. Собственно, пока что обе стороны оставались в метафорической заднице со своими желаниями.
Блондинка аж хохотнула, как у Пеппе перекосило лицо.
- Мой очень впечатлительный и нежно любящий меня друг спрятал ваш товар в известном ему одному месте. В принципе, я могла бы ему позвонить, объяснит ситуацию, вы бы условились об обмене… Если, конечно, вы сможете удовлетворить его взыскательные пожелания.
Уровень сарказма зашкаливал, но только Шарлотта понимала, насколько смешно в одном предложении звучит Апач и взыскательные вкусы. О, мусье Диксон весьма привередливая особа, которая любит только холодное пиво и дам только с упругими ягодицами.
- Я полагаю, сеть здесь не ловит.
Прозрачный, как слеза мифической девственницы, намек. Руки от некого подобия веревки тоже было бы недурно освободить, но всему свое время.

Отредактировано Charlotte Roxford (2017-02-04 16:48:11)